Доска объявлений О сайте Свежие новости Новости наших игр Гостевая Доски объявлений август 2010 июль 2010 июнь 2010 май 2010 апрель 2010 февраль 2010 февраль 2010 Январь 2010 Ноябрь 2009 Ноябрь 2009 Октябрь 2009 Сентябрь 2009 Август 2009 Июль 2009 Июнь 2009 Май 2009 Апрель 2009 Первый квартал 2009 Поступления за 2008 год

Новости сайта Монастыри и храмы Северо-запада


27.09.2010 На сайт "Монастыри и храмы Северо-запада России" добавлен альбом Петропавловский собор в Петропавловской крепости Санкт-Петербурга

Петропавловский собор. Фотографии 2008 г.

Закладка города Санкт-Петербурга началась с закладки 27 мая 1703 года Петропавловской крепости на Заячьем острове в устье Невы. Через месяц - 23 июня (по другим сведениям - 12 июля (29 июня ст.ст.)) была заложена первая церковь Петербурга (деревянная) во имя Первоверховных святых апостолов Петра (небесный покровитель имп. Петра I) и Павла. Строительство было окончено 1 апреля 1704 года, тогда же церковь была освящена. По воспоминаниям современников, она была "видом крестообразная и о трёх шпицах, на которых по воскресеньям и праздничным дням подымали вымпелы, расписана была под каменный вид желтым мрамором".

Храм был перестроен в камне проекту архитектора Доменико Трезини в 1712 году. По преданию, 8 июня император Петр I положил первый камень в основание собора, второй камень – императрица Екатерина, а затем поочередно камни клали все высшие сановники, присутствовавшие на церемонии. Петр I не дожил до окончания строительства, которое продолжалось 21 год (1712-1733) на протяжении царствования Екатерины I, Петра II и Анны Иоанновны. Завершением работ по строительству собора руководил Франческо Бартоломео Растрелли.

Альбом Петропавловский собор


Новости сайта Литература и жизнь


30.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

И.С.Аксаков

И.С. Аксаков. О нравственном состоянии нашего общества — и что требуется для его оздоровления?

Иван Сергеевич Аксаков (1823 - 1886), русский публицист, поэт и общественный деятель.

И.С. Аксаков пишет: "Лицам, стоящим на высотах власти, не мешало бы иногда снизойти с этих высот долу, перенестись, хоть мыслию, в положение всей этой несметной массы подвластных, поразведать, постараться понять - как отражается правительственная деятельность в общественном сознании, в лад ли с правительственным камертоном духовный строй управляемых, и если не в лад, то почему: строй ли фальшив, камертон ли неверен или же не довольно звучен? И тем нужнее подобное расследование для центральной власти, чем отдаленнее и уединеннее место ее пребывания от сосредоточия народной и общественной жизни. Мы разумеем здесь, конечно, не одно ведение действительных, практических нужд страны - экономических, бытовых, социальных, потребность которого уже достаточно определилась да и вполне признана самим правительством; мы в настоящем случае имеем в виду нечто иное - именно нравственное состояние общества, которое не может же не быть принимаемо в соображение и расчет верховодящею властью. В области управления действуют не одни внешние условия пользы, выгоды, практической целесообразности, но и нравственные факторы - сочувствие, одушевление, доверие. Не одни частные, дробные, хотя бы и вполне основательные мероприятия двигают страну к преуспеянию, но еще сильнее, может быть, двигает ее провозглашение и исповедание начал, указание идеалов, - одним словом, все то, что вызывает в обществе жизнь и деятельность духа. Нравственное состояние общества - это именно та атмосфера, от которой зависит рост и процветание правительственных законодательных насаждений: оно может быть здоровое или недужное и в последнем случае нередко нуждаться в правительственном врачевании; оно может испытывать в данную минуту и особые психические потребности, заслуживающие заботливого внимания, а иногда и немедленного удовлетворения..."

И.С. Аксаков. О нравственном состоянии нашего общества — и что требуется для его оздоровления?


И.С. Аксаков. Обозрение 1882 года

И.С. Аксаков пишет: "Лихая тройка несется по рвам-долам, выбирая путь самый кратчайший, и вдруг, стой! - увязла в топи, в грязи невылазной. Как ни могучи кони, - ни шагу с места. Приходится их распрячь и посылать за рабочими, чтоб чинить дорогу, и пока не починишь дороги (на что требуется много труда, много времени), нельзя и тронуться в путь, к крайней досаде нетерпеливых, удалых седоков. В таком положении отчасти и мы. Есть и другое сравнение. Человек получил богатое наследство, самые широкие и благодетельные затеи роятся в его голове: только бы, казалось, приступить к делу, - а тут, откуда ни возьмись, векселя, предъявленные ко взысканию: наследство оказывается обремененным долгами, старыми, забытыми долгами, по которым нельзя не расплатиться, нельзя приступить ни к какому иному предприятию - "дондеже воздаси последний кодрант"! У нас теперь в особенном ходу обращаться с упреком к настоящему дню и прославлять период времени с 1855 по 1881 гг. Но забывают, что этот, вечно памятный великими и славными деяниями период и сам не уплатил многих старых унаследованных им долгов, да и натворил новых великое множество. Он, между прочим, передал вместе с наследством новому периоду и сугубую, или вернее сказать, трегубую скудость: финансов, людей и идей. Казна наша не в порядке; людей, на таланты которых смело бы возлагались упования всей России, совсем почти не видно; идеи - общей, цельной, - программы ясной, определенной, бесспорной, которая бы могла вызвать, сосредоточить, привлечь дружное содействие всех умственных и нравственных сил России, также пока нигде, ни в правительственной, ни в общественной среде, не имеется, - но зато какое богатство мнимых сил, всевозможных лживых призраков, фальшивых вкусов, аппетитов, вожделений и всяческого недомыслия! Оказывается нужным, прежде всего и пуще всего, привести в некоторый порядок наши средства или наши финансы, отыскать людей или дать время явиться и воспитаться талантам или по крайней мере деловитым, способным деятелям, а главное - выяснить в общественном нашем сознании самую цель, к которой следует нам стремиться, одним словом - ту русскую национальную идею, которая бы всех нас привела к согласию и дружному действию, - чем самым определилась бы и облегчилась задача и самого правительства..."

И.С. Аксаков. Обозрение 1882 года


И.С. Аксаков. Где у нас ключ недоразумений?

И.С. Аксаков пишет: "Недоразумениями, сказали мы, обставлен каждый шаг путешественника по России. Недоразумения пестрым роем вьются около него и в то время когда он скачет в почтовой русской телеге, и когда плывет по русским рекам в выписанном из Англии пароходе, одним словом - всюду и всякий раз, как приходится ему, столичному жителю, соприкасаться с губернскою, уездною и сельскою жизнью, переноситься из одних слоев атмосферы в другие, из высших в низшие и обратно, и свои теоретические выводы и умозаключения поверять о правду русской действительности. Ему нет надобности ни в остром анализе, ни в тонкой наблюдательности: без всяких с его стороны усилий, сам собой, беспрестанно натыкается он на какое-нибудь яркое воплощенное недоразумение, и как, по-видимому, ни мелочны, ни ничтожны, ни разнообразны эти отдельные факты, в душе его невольно зародится мысль, что должна же быть какая-нибудь общая связь между этими недоразумениями и что все они несомненно примыкают к какому-нибудь одному, крупному недоразумению. Оставим в стороне явления высшего порядка и всякую отвлеченность; сядем, читатель, на пароход и поплывем по Волге. "Волга - это олицетворение могущества русского народа! Это река-кормилица, один вид которой наполняет душу чувством бодрой силы", - твердите вы... и садитесь на мель. И все это широкое раздолье Волги, которым так охотно тешится и гордится русская душа, не властно очистить дно от подводных камней и мелей, углубить фарватер и довести суда до моря - до синя моря Хвалынского: все могущество народное Волги слабо, бессильно пред формализмом официальной опеки - впрочем суетливой, благонамеренной и усердно, усердно пишущей. Доплываете вы до Самары и хвалитесь этим быстрым путем сообщения, доставившим вас из Москвы в двое с половиною суток, и посылаете по почте письмо, которое доходит в Москву не ранее как дён через десять..."

И.С. Аксаков. Где у нас ключ недоразумений?


И.С. Аксаков. Исторический ход дворянского учреждения в России

И.С. Аксаков пишет: "Так называемое крестьянское дело есть в то же время и дворянское дело: оно в равной степени затронуло интересы крестьян и помещиков, оно сдвинуло оба сословия с их векового подножия. Едва ли движение одного не находится в обратном отношении к движению другого, - но, как бы то ни было, несомненно, что все наше дворянство чувствует в настоящую минуту невольную потребность отдать себе отчет в своем современном призвании и значении. Казалось бы, уступка крестьянам части земли и права на личную свободу не должна была бы произвести существенной перемены в быту и общественном положении помещичьего сословия, - точно так же, как произведенный правительством в Пруссии, Саксонии и других странах Западной Европы выкуп крестьянских повинностей помещику, нисколько не изменил и даже в некоторой степени возвысил и очистил значение сословия немецких высокородных, высокоблагородных и просто благородных (Hochgeboren, Hochwohlgeboren, Wohlgeboren). Во всяком случае дворянство на Западе в обстоятельствах, подобных нашим, вовсе не задавало себе тех тревожных вопросов о своей судьбе, какими смущается теперь дворянство у нас в России. Почему же это так? Какая тесная связь существует между крепостным правом и сословным значением дворянства? Отчего мог родиться самый вопрос - что такое русское дворянство в настоящее время? И что же такое, в самом деле, теперь - русское дворянство?

Нам кажется, что разрешение этих вопросов необходимо для нашего общественного сознания, особенно в настоящую минуту, ввиду дворянских съездов и выборов, открытых, открываемых и имеющих открыться, в непродолжительном времени, в разных губерниях России и у нас в Москве.

Ответы на эти вопросы может дать только история, и потому, не вдаваясь в подробности, постараемся представить в общих чертах, как можно яснее и проще, исторический ход дворянского учреждения в России..."

И.С. Аксаков. Исторический ход дворянского учреждения в России



29.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Катков

М.Н. Катков. Памятник Глинке

Катков Михаил Никифорович (1818 - 1887) - русский публицист, издатель, литературный критик.

М.Н. Катков пишет: "Приблизительно в то время, когда строки эти будут в руках читателя, в Смоленске, на небольшой площадке перед Дворянским собранием, спадет полотно, скрывавшее до сих пор от глаз непосвященных облик памятника Михаилу Ивановичу Глинке. Торжество это будет во всех отношениях более обширным и пышным, чем то, которое происходило полтора года назад при закладке фундамента этого памятника. Но и теперешнее празднество в больших размерах, и прежнее, более скромное, равно были бы немыслимы у нас сравнительно немного лет тому назад. Не менее практической деятельности, земледелия, торговли и промышленности, не менее теоретической деятельности науки и философии искусство есть один из важнейших факторов народного преуспеяния. Народ, обнаруживающий на ранней ступени своего развития одаренность к искусству, тем самым подает надежды, что и в истории роль его будет не последняя, что она обладает достаточным внутренним содержанием для исполнения самобытной культурной задачи и, когда придет время, выкажет доблесть в защите своей самостоятельности - и вещественной и духовной. Но это высокое значение искусства в нашем недавнем прошлом мало сознавалось. Не напоминая здесь и не рассказывая вновь печальной и слишком хорошо известной истории нашего нигилизма, мы должны сказать, что задолго до красных дней этого уродливого учения, задолго до появления первых его побегов на нашей почве у нас не только в темной массе, но нередко и в сферах, имеющих решающее влияние, существовал взгляд на искусство как на пустяшную, хотя и безвредную забаву. Простодушный поэт прошлого столетия, совмещавший в себе литератора и художника с государственным деятелем, восхищаясь поэзией, восклицал, что она приятна, "как летом вкусный лимонад". Если на роль лимонада была осуждена поэзия, издавна привыкшая быть проводительницей самых важных учений, самых глубоких мыслей религиозного или философского, политического или нравственного содержания, то другие искусства, по самому существу своему казавшиеся предназначенными к роли декоративной или увеселительной, и подавно не могли претендовать на духовное значение или общественную пользу. Не удивительно, что живопись и музыка считались еще более лимонадом, чем поэзия..."

М.Н. Катков. Памятник Глинке


М.Н. Катков. По поводу осмотра лавки на Малой Садовой

М.Н. Катков пишет: "Осмотр мнимой сыроваренной лавки Кобозева, произведенный "техником", состоящим при петербургском градоначальнике, заставляет задуматься о многом.

Подкоп на Малой Садовой с целью произвести взрыв на пути Государя не первый опыт покушений этого рода. Если московский подкоп был поразительной неожиданностью, то нельзя того же сказать о настоящем случае, которому предшествовало покушение Гартмана, подкоп на южной дороге и взрыв в Зимнем дворце! И между тем после всех этих предостережений, на людной улице в столице, почти на глазах у всех удалось заложить целую правильную мину, взрыв которой произвел бы страшное опустошение. Не должна ли эта история придать новой дерзости революционной шайке, как свидетельство крайней неумелости в рядах тех, на кого возложено ее изловить? В тревожное время (ибо если публика могла убаюкивать себя газетными заверениями, что все успокоилось и никакой шайки более нет, такого приятного сна не могла иметь полиция), когда с разных сторон приходили предуведомления, были захвачены заметные деятели пропаганды, в революционном муравейнике слышалась беготня, - в такое время, несмотря на настояния, местной полиции недостает решимости прямо войти в подозрительную лавчонку, где ничего не продается, но куда ежедневно шатаются какие-то молодые люди, а требуется прибегнуть к околесному пути и отправить с любезным визитом инженерного генерала понаведаться у почтенных обитателей от имени санитарного комитета, не сыро ли у них в подвале. Как будто только и есть две системы: или дико накинуться на людей, без разбора хватая всякого, кто попадается под руку, или явиться с либеральным подобострастием якобы европейского уважения к личности, спрашивая вора, как ему угодно убежать..."

М.Н. Катков. По поводу осмотра лавки на Малой Садовой


М.Н. Катков. Наглядное разъяснение полной концентрации в классической школе

М.Н. Катков пишет: "Реформа, в которой так настоятельно нуждалось дело науки в нашем отечестве, главным образом относится к учебному плану гимназий. Характер учебных занятий и количество времени, им посвящаемого в совокупности и порознь, - вот сущность дела; все прочее служит лишь средством исполнения. Администрация школы ценится по мере того, как она способствует воспитательным задачам ее учебного плана. Если в основание школы принят план, не соответствующий ее цели или превратный, то достоинства ее преподавателей и установленных в ней порядков все-таки не сделают хорошего из дурного, а разве только уменьшат или ограничат вредное действие, которым неизбежно сопровождается исполнение превратного плана.

В чем заключается цель реформы наших гимназий касательно учебного плана? Надобно было привести его в соответствие с требованиями науки. При устройстве учебного дела, как и всякого другого, могут иметься в виду разного рода интересы. Могут быть учебные заведения, имеющие своим предметом не науку, а какие-либо иные цели, уважительные или неуважительные, для которых наука употребляется средством. Что же касается гимназии, то ее главное назначение - готовить молодые силы от детского до зрелого юношеского возраста для занятия наукой; следовательно, руководящим началом при составлении учебного плана должны быть требования науки в том высшем ее значении, какое она должна иметь, становясь делом людей зрелых. Вследствие этого гимназическое учение должно иметь главным образом воспитательную цель и характер более субъективный, нежели объективный. Гимназическое учение должно быть рассчитано на то, чтобы, соответственно возрасту учащихся, постепенно развивать в них те способности, которые необходимы для самостоятельного и основательного занятия всяким умственным делом. Научно-воспитательная школа должна постепенно выводить вверяемые ей молодые умственные силы из состояния простой возможности в действительность. Она должна осуществлять их, и для этой цели предлагать учащимся материал, на котором могли бы они, в здоровой правильной последовательности, испытывать свои силы и овладевать ими вместе с усвоенным ими содержанием. Различные сведения, сверху налагаемые на ум учащихся, а не выработанные посредством собственной деятельности, или не имеют воспитательного значения, или же имеют значение, прямо противное воспитательным целям..."

М.Н. Катков. Наглядное разъяснение полной концентрации в классической школе


М.Н. Катков. Внутренние смуты во Франции и поддержка их политикой Бисмарка

М.Н. Катков пишет: "Невозможно без содрогания читать описание бойни, происходившей в Париже 22 марта, подробностями которой переполнены тамошние газеты... Сколько проклятий сыпалось на Людовика Наполеона, стрелявшего в толпы безоружных граждан! Какими красками - и в стихах, и в прозе - изображали так называемые защитники народа, вроде Виктора Гюго с компанией, убийцу мирных граждан, которому они сулили то галеры, то виселицу! Что скажут они теперь? Вот эти герои свободы, эти чада революции, вот эти неизвестные, эти таинственные, к которым жалкие фразеры стремили свою несчастную страну! Вот что таилось на дне бездны, куда ее ринули! Вот слово разгадки! Вот последняя поверка великой революции, которая сорвала Францию с исторической почвы! Теперь вы можете измерить те исполинские шаги, какими неслась эта страна по пути прогресса, открывшегося для нее в последние годы минувшего столетия. Дантон, Робеспьер, Наполеон - вот поколение, которое принадлежало еще к другой эпохе: это творцы революции. Февральские герои и Людовик Наполеон - вот ее дети. Гнусные трусы и убийцы бельвилльские - вот ее внуки. Далее идти некуда. Великая революция разрушила все исторические основы государства; февральская революция расшатала основы общества и сделала необходимостью Наполеона III; нынешние герои являются практическим отрицанием всего, что люди называют нравственностью и честью. Это апофеоз всякой мерзости, всякой подлости. Здесь не распознаешь грабителя с наемным поджигателем, каторжника с подосланным от неприятеля агентом. И все это беспрепятственно хозяйничает посреди многочисленного вооруженного населения, которое с тупой покорностью отдает себя в распоряжение этому новому, неслыханному правительству, перед которым достославные деятели 2 декабря - идеальные герои!.."

М.Н. Катков. Внутренние смуты во Франции и поддержка их политикой Бисмарка



28.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Ключевский

В.О. Ключевский. Древнерусские жития святых как исторический источник

Ключевский Василий Осипович (1841 - 1911). Российский историк, академик (1900 г.), почетный академик (1908 г.) Петербургской Академии Наук.

В.О. Ключевский пишет: "Для предупреждения требований, которым удовлетворить автор не мог и не думал, он находит нелишним объяснить происхождение своего труда. Он обратился к древнерусским житиям, как к самому обильному и свежему источнику для изучения одного факта древнерусской истории, участия монастырей в колонизации Северо-Восточной Руси. Чем более входил он в изучаемый материал, тем яснее становились для него два вывода: во-первых, этот источник далеко не так свеж и обилен, как о нем думают; во-вторых, его небогатым историческим содержанием нельзя воспользоваться без особого предварительного изучения его в полном объеме. Литературное однообразие житий давало возможность сделать нечто цельное из их обзора и разбора; необходимо было только распространить исследование и на те жития, которые ничего не давали для изучения означенного факта. Впрочем, автор ограничился житиями, написанными в Северо-Восточной Руси, не коснувшись киевских.

Первоначально автору представлялся другой план, не тот, какой проведен в исследовании: ему хотелось, не заставляя читателя присутствовать при отдельном разборе каждого жития, рассмотреть всю совокупность изучаемого материала сверху, разобрав его элементы литературные, историографические, культурные и т.п. Из такой работы вышла бы критическая история житий, которая уложилась бы на умеренном количестве печатных листов. Но в таком случае выводы исследования получили бы характер откровений, неизвестно на чем основанных, ибо большая часть материала лежит неописанной и ненапечатанной в рукописных библиотеках. Это соображение указало другую, более простую и скучную задачу, первоначальную очистку источника настолько, чтобы прагматик, обращаясь к нему, имел под руками предварительные сведения, которые помогли бы ему правильно воспользоваться житием. При такой задаче автор должен был обременить книгу приложениями и множеством библиографических примечаний..."

В.О. Ключевский. Древнерусские жития святых как исторический источник


В.О. Ключевский. Великие минеи четьи, собранные всероссийским митрополитом Макарием

В.О. Ключевский пишет: "Изучение нашего прошлого имеет за собой одно чрезвычайно драгоценное условие, которое может оказать на него плодотворное влияние, если только уметь им пользоваться. Важнейшие умственные и общественные движения, которые переживали мы в разные времена своей истории, важнейшие интересы, волновавшие наших близких и далеких предков, - не успели скрыться и замереть под почвой, наносимой новыми движениями и интересами, а живут и действуют поныне воочию наблюдателя и могут быть изучаемы не по одним мертвым памятникам, но и по живым остаткам, уцелевшим в разных углах нашего отечества, в разных слоях нашего общества Историческая почва, по которой мы ходим, не покоится над рядом разновременных и разнородных пластов, вскрываемых только заступом историка: большею частью эти пласты остаются еще открытыми, вспахиваются и засеваются.

Возьмем нашу литературу в ее широком историческом объеме и связанные с нею умственные интересы. Все ступени, пройденные русским сознанием от доверчивой песни про богатыря до научной переборки всей отечественной истории, или от страха перед силой, обитающей в соседнем лесу, до вопроса, занимающего все человечество, - все широты, отделяющие эти полюсы развития, так же мирно и одновременно присутствуют в нашем обществе, как параллели на глобусе. Словом, вопрос, что читается на Руси, удобнее выразить другим вопросом; чего не читается здесь из всего когда-либо читавшегося на Руси, и все то от житий святых до Бовы-королевича и до Ж. Занд не только читается, но и определяет собою степень развития, склад понятий, миросозерцания читающего круга. Изучить в статистическом разрезе все умственные слои, представляемые нашим обществом, значит пройти не один век русской умственной жизни..."

В.О. Ключевский. Великие минеи четьи, собранные всероссийским митрополитом Макарием


В.О. Ключевский. Отзыв об исследовании В.И. Семевского "Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX в."

В.О. Ключевский пишет: "Введение начинается определением задачи труда. Автор посвящает его общему обзору истории крестьянского вопроса в России в известных хронологических границах, но тотчас узнаем, что предмет книги - история вопроса не о крестьянах вообще, только о крестьянах крепостных и даже не история общего вопроса о крепостном праве, а история специального вопроса о его уничтожении. Читая дальше, узнаем, что автор имел в виду даже не всех крепостных людей: он выделил из истории вопроса об уничтожении крепостного права ограниченное крепостное состояние - посессионных крестьян, потому что они резко отличались от крепостных в полном смысле слова, и вопрос о них вовсе не рассматривался ни в печати, ни в записках по крестьянскому делу. Отсюда следовало ожидать, что и вопрос об уничтожении крепостного права в полном смысле слова автор изложит не во всем его объеме, а лишь насколько он рассматривался в печати и в записках по крестьянскому делу, хотя в начале введения была обещана характеристика отношений к вопросу законодательства, литературы, общества и народа. Впрочем, автор вслед за тем опять несколько расширяет свою программу, вводя в нее вопрос не только об уничтожении, но и об ограничении крепостного права..."

В.О. Ключевский. Отзыв об исследовании В.И. Семевского "Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX в."


В.О. Ключевский. Петр Великий среди своих сотрудников

В.О. Ключевский пишет: "Мы привыкли представлять себе Петра Великого более дельцом, чем мыслителем. Таким обыкновенно видали его и современники. Жизнь Петра так сложилась, что давала ему мало досуга заранее и неторопливо обдумывать план действий, а темперамент мало внушал и охоты к тому. Спешность дел, неуменье, иногда и невозможность выжидать, подвижность ума, необычайно быстрая наблюдательность — все это приучило Петра задумывать без раздумья, без колебания решаться, обдумывать дело среди самого дела и, чутко угадывая требования минуты, на ходу соображать средства исполнения. В деятельности Петра все эти моменты, так отчетливо различаемые досужим размышлением и как бы рассыпающиеся при раздумье, шли дружно вместе, точно вырастая один из другого, с органически жизненной неразделимостью и последовательностью. Петр является перед наблюдателем в вечном потоке разнообразных дел, в постоянном деловом общении со множеством людей, среди непрерывной смены впечатлений и предприятий; всего труднее вообразить его наедине с самим собою, в уединенном кабинете, а не в людной и шумной мастерской.

Это не значит, что у Петра не было тех общих руководящих понятий, из которых составляется образ мыслей человека; только у Петра этот образ мыслей выражался несколько по-своему, не как подробно обдуманный план действий или запас готовых ответов на всевозможные запросы жизни, а являлся случайной импровизацией, мгновенной вспышкой постоянно возбужденной мысли, ежеминутно готовой отвечать на всякий запрос жизни при первой с ним встрече. Мысль его вырабатывалась на мелких подробностях, текущих вопросах практической деятельности, мастеровой, военной, правительственной. Он не имел ни досуга, ни привычки к систематическому размышлению об отвлеченных предметах, а воспитание не развило в нем и наклонности к этому. Но когда среди текущих дел ему встречался такой предмет, он своей прямой и здоровой мыслью составлял о нем суждение так же легко и просто, как его зоркий глаз схватывал структуру и назначение впервые встреченной машины. Но у него всегда были наготове две основы его образа мыслей и действий, прочно заложенные еще в ранние годы под неуловимыми для нас влияниями: это — неослабное чувство долга и вечно напряженная мысль об общем благе отечества, в служении которому и состоит этот долг. На этих основах держался и его взгляд на свою царскую власть, совсем непривычный древнерусскому обществу, но бывший начальным, исходным моментом его деятельности и вместе основным ее регулятором. В этом отношении древнерусское политическое сознание испытало в лице Петра Великого крутой перелом, решительный кризис..."

В.О. Ключевский. Петр Великий среди своих сотрудников



25.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Екатерина II

Екатерина II. О величии России

Екатерина II (Екатерина Алексеевна; при рождении София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская, нем. Sophie Auguste Friederike von Anhalt-Zerbst-Dornburg) (1729 - 1796) - императрица всероссийская (1762 - 1796).

Приверженность Екатерины идеям Просвещения определила характер её внутренней политики и направления реформирования различных институтов российского государства. Для характеристики внутренней политики екатерининского времени часто используется термин «просвещённый абсолютизм». По мнению Екатерины, основанному на трудах французского философа Монтескьё, обширные российские пространства и суровость климата обуславливают закономерность и необходимость самодержавия в России. Исходя из этого при Екатерине происходило укрепление самодержавия, усиление бюрократического аппарата, централизации страны и унификации системы управления. Их основной идеей была критика уходящего феодального общества. Они отстаивали мысль о том, что каждый человек рождается свободным, и выступали за устранение средневековых форм эксплуатации и деспотических форм государственного управления.

Екатерина II. О величии России


Екатерина II. Правила управления

Екатерина II пишет: "Если государственный человек ошибается, если он рассуждает плохо или принимает ошибочные меры, целый народ испытывает пагубные следствия этого.

Нужно часто себя спрашивать: справедливо ли это начинание? - полезно ли?

Пять предметов

1. Нужно просвещать нацию, которой должен управлять.

2. Нужно ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставить его соблюдать законы.

3. Нужно учредить в государстве хорошую и точную полицию.

4. Нужно способствовать расцвету государства и сделать его изобильным.

5. Нужно сделать государство грозным в самом себе и внушающим уважение соседям..."

Екатерина II. Правила управления


Екатерина II. Помощь народу при бедствиях

Екатерина II пишет: "1) Открыть кладовые и сокровищницы государства;

2) уменьшить таможенные сборы и налоги;

3) приостановить наряды на общественные работы;

4) снять запрещения, стеснительные для ловли рыбы, охоты и рубки леса;

5) облегчить продажу хлеба, отменив пошлины, и увеличить ее, принудив богатых открыть их амбары;

6) обойтись без подарков, которые подносятся государям, и без расходов по представительству на празднествах;

7) запретить пышность и разорительную обстановку похорон;

8) смягчить строгость законов и закрывать глаза на те проступки, в которых нищета замешана больше, нежели злой умысел;

9) облегчить браки и не придерживаться формальностей, требуемых законом..."

Екатерина II. Помощь народу при бедствиях


Екатерина II. Мысли из Особой тетради

Екатерина II пишет: "Признаюсь, что, хотя я свободна от предрассудков и от природы ума философского, я чувствую в себе большую склонность почитать древние роды; я страдаю, видя, что некоторые из них доведены здесь до нищенства; мне было бы приятно их поднять. Можно было бы достичь восстановления их блеска, украсив орденами и должностями старшего в роде, если у него есть какие-нибудь достоинства, и давая ему пенсии и даже земли по мере нужды и заслуг, с условием, что они будут переходить только старшим и что они будут неотчуждаемы.

Противно христианской религии и справедливости делать рабов из людей, которые все получают свободу при рождении; один Собор освободил всех крестьян, бывших раньше крепостными, в Германии, Франции, Испании и т.д. - Сделать подобный резкий переворот не будет средством приобрести любовь землевладельцев, исполненных упрямства и предрассудков. Но вот удобный способ: постановить, что, как только отныне кто-нибудь будет продавать землю, все крепостные будут объявлены свободными с минуты покупки ее новым владельцем, а в течение сотни лет все или, по крайней мере, большая часть земель меняют хозяев, и вот народ свободен.

Свобода, душа всего, без тебя все мертво. Я хочу, чтобы повиновались законам, но не рабов. Я хочу общей цели делать счастливыми, но вовсе не своенравия, не чудачества и не тирании, которые с нею несовместимы..."

Екатерина II. Мысли из Особой тетради



24.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Розанов

В.В. Розанов. Кто победит "зеленого змия"

Василий Васильевич Розанов (1856 - 1919) - русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века.

В.В. Розанов пишет: "Со страхом ждешь дня открытия винных лавок... Потому что ждешь, что с этого дня пропадет и тот почти мираж, среди которого мы живем с 19 августа. Энергичное и, конечно, многих десятков миллионов стоившее финансовому ведомству это закрытие винных лавок несомненно помогло духовному подъему Руси, с которым она встретила войну, встретила великие слова Государя к народу в Петербурге и Москве и встречала решительно каждый из этих двадцати дней, который порознь всякий был днем историческим. Пережито все в великой трезвости, в полной ясности ума и сердца. Алкоголь не только мутит душу, но и ослабляет ее; он разжижает и охолаживает кровь, после временного и недолгого жара, который как будто поддает душе и телу. Эти трезвые дни русский народ был положительно крепче, чем обыкновенно; и крепким духом все воспринял, и крепким духом на все отозвался.

Справедливо думается, что в последующие дни алкоголь будет лучшим союзником германцев. Вообще, вся эта отрицательная сторона алкоголя так ясна, что о ней нечего говорить. Никто не спорит и нет двух мнений об опиуме в Индии, о морфинизме нервных людей и т.д. О болезнях не рассуждают, а их только лечат. Но как вылечить от алкоголя?.."

В.В. Розанов. Кто победит "зеленого змия"


В.В. Розанов. Водка, пиво, вина

В.В. Розанов пишет: ""Сразу" и "все вместе" - вот прием героического подъема. "Сразу" и "окончательно" - вот вторая его черта. Так и поднялась Русь против пьянства, где 1) никому нельзя было пить и 2) ничего нельзя было пить. Именно эта полнота решимости и поддерживала энтузиазм, который прошел волной по России, подобно чуду. Ведь избавление от пьянства равно величайшей религиозной реформе; по объему, по количеству спасенных душ, спасенных состояний, сохраненных в целости биографий - это вполне религиозно-нравственная реформация, не задевшая ни йоты "старого упования", нашей древней православной веры. Всеми это и было принято как социальное чудо. Оглядывались и говорили: "Чудо! Русь не пьет! Россия трезва".

Именно, полнота-то чуда и родила энтузиазм... А ведь чтобы охотно и радостно его принять, нужно было большое напряжение энергии. Помилуйте, лишиться "такого удовольствия...". Даже академик Глубоковский называет его "утешением...". Да что там: Владимир св. сказал: "Не можем без того быти...""

В.В. Розанов. Водка, пиво, вина


В.В. Розанов. Еще о "питии"

В.В. Розанов пишет: "Мы-то, мы, образованные люди, вовсе непьющие, воскресли благодаря прекращению окаянного "пития". Если Бог даст совершенно прекратить "питие", - если Государь прозрит все "оговорочки" и "подтасовочки" и одолеет "питие" во всех его даже "поползновениях" (суть героизма) - Царство Его будет благословенно и никогда не умрет в тысячелетней памяти истории как величайшего социального и религиозно-нравственного реформатора. Он облагородит "без рассуждений" свой народ. Он один и единым решением даст ему больше, чем сколько дали все школы и сколько дает вся литература. Положит больше в суму ему, чем все экономические реформы, чем социальные утопии и мечты. Великое историческое, от стен Кремля потекшее - "Быть по сему" докажет себя. И против этого доказательства никто не возразит..."

В.В. Розанов. Еще о "питии"


В.В. Розанов. "Только на вынос"

В.В. Розанов пишет: "Советом Министров решено допустить с 1 ноября открытие торговли пивом "только на вынос" и не более как "в одной десятой части существующих заведений", причем эти заведения будут поставлены "каждое под надзор чинов акцизного ведомства". Отеческое попечение о трезвости акцизного ведомства всем и давно известно, и все помнят, как оное ведомство всячески воздерживало народ от пития крепких напитков, отвлекая его в сторону зрелищ, театра и других культурных удовольствий. Но, странным образом, так выходило, что ведомство все отрезвляло и отрезвляло, а население все напивалось и пропивалось. Вчитываясь в мотивировку постановления Совета Министров, мы так и чувствуем в тоне ее что-то извиняющееся и оправдывающееся, - да иным тоном и не приходится говорить ввиду ясно высказанной Высочайшей воли о полном прекращении винной монополии и после окончания войны. В телеграмме на имя великого князя Константина Константиновича принцип всероссийского отрезвления высказан так бесповоротно и ясно, озабоченность полною трезвостью населения так очевидна, - что, казалось бы, помощникам и сотрудникам в лице гг. министров оставалось только исполнять и исполнять Высочайшую волю, так обрадовавшую все население, доводить ее "до точки" и закреплять "гвоздочками" мелких и подробных постановлений, мелких и подробных мероприятий поистине великое и поистине государственное решение. Так это и ожидалось... Но "питие", - не очень крепкое, а "с разбавочкой", и всего только "на вынос" - осталось... Главноуправляющие и третьестепенные агенты отеческого ведомства уйти-то ушли, но оставили ма-ле-нь-ку-ю щелочку в двери, даже без видимого просвета, а только в щелочку все-таки "продувает"... И несется через щелочку все-таки винный запах, который будет дурманить весьма ослабевшие нервы населения. Ну, а уж когда населению "очень хочется", то оно хоть ползком, а доползет до двери и еще немного ее приотворит. Время -лукаво, и время терпеливо. Кто-то думает и кто считает и рассчитывает, что фанатизм трезвости с войною пройдет, - послышатся другие слова, другие "приговоры" населения и учреждений, и Русь опять будет "веселие пити"... Русь нетрезвая сопернику не страшна. Ну, а у Руси слишком много соперников, у русского населения слишком много конкурентов на почве промышленности, торговли, всяческого труда и всех ремесл, чтобы не упало сердце у миллионов людей при повороте русского народа к трезвости... И иностранцам, и всяким "колонистам" эта трезвость угрожала приостановкой всякого "наступления" и даже грозила необходимостью "отступить". Ну, а кто же в борьбе не пытается удержать "занятых позиций"? В них, по-видимому, и скрыт корень дела. А то почему бы не исполнить волю Государя и не о вине, и не о пиве, а о трезвости - вполне и подробно. ..."

В.В. Розанов. "Только на вынос"



23.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Надсон

С.Я. Надсон. Фрагменты дневников 1881-1883

Семен Яковлевич Надсон (1862 - 1887) поэт, мемуарист.

В 1882 окончил Павловское военное училище, затем состоял на военной службе. Сотрудничал в Отечественных записках, большую роль в его литературной судьбе сыграл А.Плещеев, в 1882 пригласивший его сотрудничать в "Отечественных записках". Первый сборник — «Стихотворения» — издан в 1885. Написал несколько поэм («Христианка», 1878, и др.), стихотворную драму «Царевна Софья» (опубликована в 1902). Проза Надсона и его литературные очерки известны мало. Поэт умер в возрасте 25 лет от чахотки. Надсон был, далёк от революционных воззрений, был популярен в среде молодёжи 1880-х — 1890-х годов, подвергался нападкам А. Белого.

Период описываемый в публикуемых фрагментах дневников рассказывает о периоде, когда Надсон, поступив в Павловское военное училище, простудился на ученье. Врачи констатировали начало чахотки, и его на казенный счет отправили в Тифлис, где он провел год. В 1882 году Надсон выпущен подпоручиком в Каспийский полк, расположенный в Кронштадте.

С.Я. Надсон пишет: "И вот я офицер. Жизнь бесприютная, жизнь одинокая началась для меня, Бог весть к чему, и страхом сжимается мое сердце на пороге этой жизни. Цели нет, смысла нет, возможности счастья и удовлетворения тоже нет, - есть тоска и тоска. Нет, не умереть - малодушно, а тянуть дальше эту бессмысленную комедию, от которой равно скучно и зрителям и актеру. Или я все еще жду чего-нибудь? Сердце глупое, смолкни ты, окаменей, отчайся - ничего нет, все дым... чепуха!.."

С.Я. Надсон. Фрагменты дневников 1881-1883


А.А. Фет. Из деревни (1871)

Фет

Афанасий Афанасьевич Фет (1820 - 1892) русский поэт-лирик, переводчик, мемуарист.

А.А. Фет пишет: "Наши первые записки из деревни совпадали с обнародованием крестьянской реформы. То были первые весенние дни свободы со всеми неразлучными спутниками. 19 февраля было днем не возрождения, а истинного рождения. Россия, долгое время болезненно носившая зреющий организм свободы, наконец произвела на свет не недоноска, а вполне развитого младенца, вздохнувшего в первый раз. Тем не менее это был младенец, и кто мог знать, не искалечат ли его на первых порах многочисленные бабушки и нянюшки и не оправдается ли пословица о 7 няньках? Да, то были первые весенние дни. Русская грудь вздохнула мягким, свежим воздухом, но двигаться, ехать было некуда. Торные зимние пути быстро таяли под ногами, весеннее половодье сносило одни старые мосты и гати за другими, и тоскливый взор путника видел одну невылазную бездорожицу. В картине, списанной в то время с нашего скромного хозяйства, многие узнали собственную обстановку, зато другие всеми силами старались выдать фотограф за памфлет и донос. Наши записки в течение долгих лет служили неистощимой темой свистков и дешевой карикатуры. Дети, взглянув на барометр и догадываясь, что скоро их не пустят на улицу, готовы были разбить безмятежный инструмент, точно он виновник приближающейся грозы. С тех пор прошло около 10 лет. Все обошлось благополучно. Правительство, пропуская мимо ушей вакхические возгласы и намеки непрошеных нянюшек, не решилось испытывать над новорожденной свободой утопических, нигде в мире не существующих приемов воспитания, а придержалось общеизвестных приемов, оправданных наукою и опытом. Оно прежде всех поняло, что замена частного произвола личной свободой безотлагательно требует сугубого ограждения личности и собственности положительным законом, незыблемости договоров, полноправности частного хозяйства, права гласного обсуждения своих нужд и т.д. Все это своевременно было понято правительством, и результат вышел громадный..."

А.А. Фет. Из деревни (1871)


П.Ф. Каптерев. Что может сделать школа для развития характера учащихся?

Каптерев

Каптерев Пётр Фёдорович (1849 - 1922) – российский педагог и психолог.

П.Ф. Каптерев пишет: "Жалобы на отсутствие или, по крайней мере, на скудость людей с сильным характером, с энергичной волей сделались у нас общим местом, обычным явлением. Всюду, во всех сферах жизни усматривается недостаток предприимчивости и настойчивости: наши торговые сношения и с Азией и с Европой, говорят, много страдают от недостатка предприимчивости у нашего купечества, любящего проторенные пути и дорожки и крайне туго решающегося на какие-либо новшества; в нашей почве, в наших горах, в наших реках лежат скрытыми великие богатства, которых мы не можем взять, которыми не пользуемся по недостатку предприимчивости; наши молодые люди переполняют всякие канцелярии, прямо со школьных скамей толпами устремляются в чиновники, не пытаясь даже проложить какие-либо новые пути для деятельности; мы все быстро увлекаемся всякими новыми идеями, учреждениями, реформами, от осуществления которых ждем чуть ли не царства небесного на земле, и затем так же быстро охладеваем, разочаровываемся, бросаем увлекавшее нас дело при первом препятствии, при первом обнаружившемся недостатке; вообще мы хотим достигнуть всего сразу, все получить одним ударом, на медленный, кропотливый труд смотрим свысока; между нашими теоретическими замыслами, обыкновенно очень широкими и даже грандиозными, и способностью их практического осуществления, по большей части очень ограниченной, оказывается слишком большая разница, и при глубоких замыслах мы в жизни часто сидим на мели. Вследствие значительной скудости в людях с характером и волей наша общественная жизнь течет тише, монотоннее, скучнее, чем как бы она могла идти при обилии в обществе инициативы и настойчивости..."

П.Ф. Каптерев. Что может сделать школа для развития характера учащихся?


П.Ф. Каптерев. О значении учебника при обучении

П.Ф. Каптерев пишет: "В одном частном и довольно многочисленном кружке педагогов, всё господ достопочтенных и опытных, собиравшемся для обсуждения различных вопросов среднеобразовательного курса, зашла между прочим речь о значении учебника в деле обучения. Предмет, по-видимому, не особенно мудреный и сложный, а главное такой, который должен быть очень хорошо известен каждому опытному педагогу и по которому двух мнений, казалось бы, не может быть. О чем тут спорить? Но на деле оказалось не то: из-за учебников возгорелась жаркая словесная война. Нашлись педагоги, которые прямо и решительно заявили, что учебники при обучении вредны, что из них учащиеся нахватываются только одних фраз без достаточного понимания, получают видимое знание без серьезного усвоения, вследствие чего возникают обман других и самообман. И это не потому, чтобы учебники были дурно составлены; один педагог прямо заявил, что по одному предмету, о котором специально шла в собрании речь, учебники хороши, но тем не менее подлежат изгнанию. Учебники пишутся людьми взрослыми, изучившими науку, сжато, т.е. пишутся при таких условиях, которые мало подходят к положению школьника. Что в таком учебнике поймет школьник, приступающий к азам науки? Притом язык учебников обыкновенно не заслуживает того, чтобы его изучали. Таким образом, учебникам была пропета отходная и с учебниками было поступлено почти так же, как поступал с своими букварями сын Бульбы Остап, исправно зарывавший их в землю. Понятно, что нашлись защитники учебников, которые и воспрепятствовали похоронам сего издревле прославленного орудия обучения..."

П.Ф. Каптерев. О значении учебника при обучении


П.Ф. Каптерев. Метод и его применение

П.Ф. Каптерев пишет: "С легкой руки графа Толстого, поход против методик, против педагогов-немцев все еще продолжается; со времени появления его известной статьи "О народном образовании" развилась целая сыскная литература, занявшаяся уловлением немецкого духа в русских педагогах; обличения нередко переходили в простую брань; что было ново и интересно у графа Толстого, то являлось неинтересным пережевыванием всем известного у его запоздавших, хотя и рьяных, последователей. Идти далее в этом отношении, кажется, некуда; что нужно было выяснить - все выяснено. Оказалось несомненным, с одной стороны, что методологические руководства по самым различным предметам нередко страдают мелочностью, немецкой подробностью и излишней наклонностью к систематизация. Примеры, собранные обличительной литературой, вполне выяснили эти недостатки; с другой стороны, оказалось,, что применение методических указаний на практике делается крайне неискусно - предписания методик выполняются буквально, без соображения с потребностями обучаемых детей. Что же предпринять ввиду такого положения дел?

Многие, и теоретики и практики, совсем махнули рукой на методику да кстати уж и на всю педагогику: "Ну их, дескать, к Богу, добра от них ждать нечего". Для этих лиц "теория", "методика" сделались какими-то пугалами; сказать таким людям, что пишешь методику, значит возбудить с их стороны искреннее сожаление или язвительную улыбку; подобные господа, занимаясь педагогической практикой, торжественно отрекались от педагогики, заявляя, что они совсем не педагоги и всех этих дидактик и методик терпеть не могут. Для таких лиц в деле обучения ничего более не оставалось, как держаться теории педагогического вдохновения или озарения, теории автодидактизма. Как Бог на душу положит, так и учи; до чего дошел своим умом, то и ладно..."

П.Ф. Каптерев. Метод и его применение



22.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Блок

А.А. Блок. Вечера "искусств"

Блок Александр Александрович (1880 - 1921) русский поэт.

А.А. Блок пишет: "Петербургский литературный сезон со всеми своими довольно однообразными подробностями начался. Начались и литературные вечера - одна из самых зловредных подробностей. Пусть с осени все как будто обновляются, как будто набираются свежих сил и начинают мечтать о всяких реформах, - так случилось и этой осенью с литературными вечерами. Вот прошлой зимой свирепствовала литературно-музыкально-вокальная эпидемия: все залы нарасхват, решительно, куда ни сунься, - декламируют, поют и играют; а теперь, по слухам, нам угрожает иное: о вечерах обыкновенных и даже о вечерах стилизованных слышно редко, зато повсюду затеваются постановки одноактных пьес, и, судя по именам руководителей, которых называют, можно ожидать, что театрально-литературно-вокально-музыкально-балетно-художественная деятельность будет пользоваться успехом и примет характер столь же эпидемический.

Одноактные пьесы сочиняются, труппы набираются, художники заседают, а некоторые предприятия уже пущены в ход и явили стилизованным барышням "убогую роскошь своего наряда". Однако от реформ, даже и в этой области, мы что-то не ждем нового. Что прошлая зима, что будущая, - не все ли равно?"

А.А. Блок. Вечера "искусств"


А.А. Блок. "Религиозные искания" и народ

А.А. Блок пишет: "Реакция, которую нам выпало на долю пережить, закрыла от нас лицо проснувшейся было жизни. Перед глазами нашими - несколько поколений, отчаявшихся в своих лучших надеждах. Редко, даже среди молодых, можно встретить человека, который не тоскует смертельно, прикрывая лицо свое до тошноты надоевшей гримасой изнеженности, утонченности, исключительного себялюбия.

Иначе говоря, почти не видишь вокруг себя настоящих людей, хотя и веришь, что в каждом встречном есть запуганная душа, которая могла бы, если бы того хотела, стать очевидной для всех. Но люди не хотят становиться очевидными, все еще притворяются, что им есть, что терять. Это понятно для тех, у кого еще не перержавели цепи всяческих "отношений", чье сознание еще смутно. Но это преступно у тех, кто помнит, что он родился в глухую ночь, увидал сияние одной звезды и простер руки к ней, и к ней одной..."

А.А. Блок. "Религиозные искания" и народ


А.А. Блок. Безвременье

А.А. Блок пишет: "... современная литература научилась из колдовства Лермонтова и Гоголя, из падений Достоевского - мудрости глубокой, в которой не видно дна. Смерчи обходят стороной равнину, на которой мы слушаем Тишину. Приложим ухо к земле родной, и близкой: бьется ли еще сердце матери? Нет, тишина прекрасная снизошла, согрелись мы в ее заботливо опущенных крыльях: точно сбылось уже пророчество о Другом Утешителе, ибо нам нечего больше жалеть; мы все отдадим, нам уже ничего не жаль и, как будто, ничего не страшно. Мудры мы, ибо нищи духом; добровольно сиротеем, добровольно возьмем палку и узелок и потащимся по российским равнинам. А разве странник услышит о русской революции, о криках голодных и угнетенных, о столицах, о декадентстве, о правительстве? Нет, потому что широка земля, и высоко небо, и глубока вода, а дела человеческие незаметно пройдут и сменятся другими делами... Странники, мы - услышим одну Тишину.

А что, если вся тишина земная и российская, вся бесцельная свобода и радость наша - соткана из паутины? Если жирная паучиха ткет и ткет паутину нашего счастья, нашей жизни, нашей действительности, - кто будет рвать паутину?.."

А.А. Блок. Безвременье


А.А. Блок. Непонимание или нежелание понять?

А.А. Блок пишет: "Д.В. Философов корит меня в «Речи» за мою статью «Искусство и газета», напечатанную в «Русской молве». Статью свою Философов озаглавил: «Уединенный эстетизм».

Оба факта — и заглавие статьи и, главное, самое ее существование — совершенно для меня непонятны. Тем не менее необходимо выяснить недоразумение.

Д.В. Философов излагает вкратце мою статью, пропуская несколько существенных мест. После этого он делает из статьи свой вывод: «Искусство должно твориться избранными для избранных». После этого он спорит с этим выводом, который сделан им, а вовсе не мною; мною же он не сделан не потому, что я его «боюсь», как говорит Д.В. Философов, а потому, что я, в главных чертах, согласен с доводами Д.В. Философова против такого вывода. Мало этого: я бесконечно благодарен Д.В. Философову за то, что он досказал многое, чего я в своей статье не успел или не сумел досказать. Правда, то, что досказал он, касается вопроса о «демократии», а не об искусстве. Но об этом — речь впереди.

В чем же, однако, дело? Не чрезмерная ли роскошь для русской современной жизни в том, чтобы люди, по существу между собою согласные, выступали с публичными спорами? Если роскошь, значит — баловство; а баловство - грех..."

А.А. Блок. Непонимание или нежелание понять?



18.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Салтыков-Щедрин

М.Е. Салтыков-Щедрин. Смешные песни

Михаил Евграфович Салтыков (псевд. Салтыков-Щедрин) (1828-1889) - русский писатель-сатирик, публицист, критик.

М.Е. Салтыков-Щедрин пишет: "Трудно живется нашей сатире. Капитал, которому некогда положил основание Гоголь, не только не увеличивается, но видимо чахнет и разменивается на мелкую монету. Сатирики наши как будто стали в тупик и кружатся на одном месте, удивляя читателей кропотливостью своего трудолюбия, однообразием типов и замечательною поверхностностью своих отношений к жизни.

Возьмите любое собрание сатирических стихотворений, любой русский фельетон, и вы, не читавши, можете определить, какою пищей вас там напитают. Вы встретитесь там с нажившимся взяточником-чиновником, с камелиею, с пустою светскою барышней, с откупщиком. Это все типы торжествующие и блаженствующие и потому подлежащие обличению. Не говоря уже о том, что все подобные обличения пишутся задним числом, с наложением на них, так сказать, казенного клейма, они и потому еще поражают бессилием, что нимало не затрогивают того положения, которое порождают обличаемые явления. Явления эти стоят одиноко, вне пространства и времени и потому несут на одних себе всю ответственность перед негодованием сатирика. "

М.Е. Салтыков-Щедрин. Смешные песни


М.Е. Салтыков-Щедрин. Новаторы особого рода

М.Е. Салтыков-Щедрин пишет: "Могут ли представлять для литературы достаточный интерес биографии пустых и ничтожных людей? Вопрос этот разрешается нашей современною беллетристикою весьма разнообразно; должно, однако ж, сознаться, что в последнее время в ней заметна была наклонность разрешить его скорее в отрицательном, нежели в утвердительном смысле.

Как ни переворачивайте умственный и нравственный хлам человека, все же это будет не более, как хлам, то есть явление простое и малосодержательное. Исследуя его, анализ слишком скоро истощается и приходит к своему последнему слову; искусство, воспроизводящее жизнь, также не находит в нем достаточного материала для объяснения разнообразия жизненных положений. Есть такие положения, в которых присутствие ничтожества даже немыслимо, и именно те положения, которые представляют собою наиболее плодотворную сторону человеческой деятельности. Не лучше ли же оставить в стороне и предать забвению это бесполезное ничтожество, тем более что на изучение его и без того потрачено немало труда и времени?.."

М.Е. Салтыков-Щедрин. Новаторы особого рода


М.Е. Салтыков-Щедрин. "Где лучше?"

М.Е. Салтыков-Щедрин пишет: "Мы не имеем намерения подробно разбирать новый роман г. Решетникова, с содержанием которого, впрочем, уже знакомы читатели "Отечественных записок". Мы надеемся обратиться к этому роману в одной из следующих книжек журнала и разобрать его значение в связи с другими явлениями русской беллетристики последнего времени. Таких новостей, по-видимому, набирается довольно много, но большая часть их продолжается печатанием в различных журналах, и потому нельзя еще дать себе полного отчета о достоинствах и недостатках их. Теперь же, извещая о выходе произведения г. Решетникова отдельною книгой, мы считаем нелишним лишь самым кратким образом указать на сущность таланта этого автора, выразившуюся в романе "Где лучше?" едва ли не ярче, нежели в прежних его сочинениях.

Г-н Решетников начал свою литературную деятельность в 1863 году повестью "Подлиповцы", которая тогда же обратила на себя внимание публики новостью обстановки, своеобразностью языка и оригинальностью идеи, лежавшей в ее основании. Уже с конца сороковых годов русская беллетристика начинает обращаться к простонародному быту и отыскивает в нем черты и явления, могущие дать материал для художественного воспроизведения, но нельзя сказать, чтобы попытки эти были вполне удачны; внимание беллетристов было исключительно обращено или на черты случайные, или же на черты хотя и характерные, но слишком частные, чтобы исчерпывать собою все разнообразие простонародного быта. Эти частные черты и явления давали материал до того скудный, что он легко помещался в самых узеньких рамках, и притом сами они уже до такой степени представлялись оригинальными, что тут оригинальность очень близко граничила с диковинностью. В этом закрытом со всех сторон мире все представлялось особенным, обусловленным всякого рода понятиями, обычаями, обрядами, стоящими в прямом противоречии с тем жизненным уровнем, который выработан цивилизацией; самая жизнь масс казалась построенною на совершенно иных основаниях, нежели жизнь цивилизованного меньшинства. Обреталась как бы особенная разновидность человека, сохранившая от человека только название, а во всем прочем, начиная от одежды до склада ума и чувств, нисколько на него не похожая. Отсюда, во-первых, то следствие, что наши народные беллетристы не могли дать ничего более, кроме весьма коротких рассказов, а во-вторых - то, что, несмотря на свою краткость, эти рассказы всегда страдали этнографическою незаконченностью и разбросанностью. Нет драмы в жизни русского мужика, так, казалось, говорили русские беллетристы, нет драмы, а есть только курьезные случаи, - мы их и представляем, благо в настоящее время они сделались более или менее доступными для наблюдения..."

М.Е. Салтыков-Щедрин. "Где лучше?"


М.Е. Салтыков-Щедрин. "Лесная глушь"

М.Е. Салтыков-Щедрин пишет: "Существует довольно распространенное мнение, что современная русская беллетристика представляет ценность очень невеликую, и надо сознаться, что в этом мнении есть значительная доля правды. Отрывки, очерки, сцены, картинки—вот пища, которую предлагают читателю даже наиболее талантливые из наших беллетристов. О цельном, законченном создании, о всестороннем воспроизведении современности с ее борьбою и задачами нет и помину. Читатель обязывается удовлетворяться более или менее удачною разработкой частностей и затем, если желает, сам уже должен отыскивать связь между этими частностями и сводить концы с концами. А если по временам и случается, что какой-нибудь самонадеянный беллетрист решится окунуться в пучину романа или драмы, то решимость эта обыкновенно приводит к самым печальным последствиям. Или является беззастенчивое лганье, в котором самые лучшие стремления современности приносятся в жертву мамоне и недомыслию, или выводятся на сцену люди, не похожие на людей, произносятся речи, не похожие на речи, и воспроизводятся поступки, не имеющие характера поступков. В первом случае читатель присутствует при постыднейшей вакханалии, в которой яркость красок и развязное отношение к вещам и событиям служат заменой таланта; во втором— читатель с недоумением видит перед собой византийский иконостас, в котором нет ни одной не покоробленной доски, слышит гнусавое пение и делается свидетелем ни с чем не сообразных кружений, маханий и других того же сорта упражнений..."

М.Е. Салтыков-Щедрин. "Лесная глушь"



17.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Белинский

В.Г. Белинский. Стихотворения графини Е. Ростопчиной

Белинский Виссарион Григорьевич (1811 - 1848) русский писатель, литературный критик, публицист, философ-западник.

В.Г. Белинский пишет: "С 1835 года, если не ошибаемся, почти во всех периодических изданиях начали появляться стихотворения, отмечаемые таинственною подписью "Гр-ня Е. Р - на". Само собою разумеется, что причина подобного способа давать о себе знать заключалась в нежелании автора быть известным под собственным своим именем - по скромности ли то было, или по не слишком высокому понятию о литературной арене, или по каким другим уважениям. Но поэтическое "инкогнито" не долго оставалось тайною, и все читатели таинственные буквы выговаривали определенными и ясными словами: "графиня Е. Ростопчина". Истинный талант, особенно при общественной и личной значительности, есть враг всякого "инкогнито". К тому же люди - странные создания (подлинно порождения крокодиловы): иногда онп потому именно не знают вашего имени, что вы поторопились сказать им его, и добиваются знать и узнают его потому только, что вы скрываете или делаете вид, что скрываете его. Евины потомки, люди всего скорее попадаются на приманку таинственности, которая раздражает их врожденное любопытство, - повторяем, главная причина неудачного литературного инкогнито графини Ростопчиной заключалась в поэтической прелести и высоком таланте, которыми запечатлены ее прекрасные стихотворения. Нам тем легче отдать о них отчет публике, что все они известны каждому образованному и неутомимому читателю русских периодических изданий. Посему мы почитаем себя вправе не прибегать к большим выпискам и ограничиваться только указанием на ту или другую пьесу, для подтверждения нашего мнения об интересных произведениях светской музы графини Ростопчиной. И мы выскажем наше мнение прямо и откровенно, чуждаясь сколько безусловного удивления, столько и пристрастного равнодушия..."

В.Г. Белинский. Стихотворения графини Е. Ростопчиной


В.Г. Белинский. Упырь. Сочинение Краспорогского (псевд. А.К. Толстого)

В.Г. Белинский пишет: "Эта небольшая, со вкусом, даже изящно изданная книжка носит на себе все признаки еще слишком молодого, но тем не менее замечательного дарования, которое нечто обещает в будущем. Содержание ее многосложно и исполнено эффектов; но причина этого заключается не в недостатке фантазии, а скорее в ее пылкости, которая еще не успела умериться опытом жизни и уравновеситься с другими способностями души. В известную эпоху жизни нас пленяет одно резкое, преувеличенное: тогда мы ни в чем не знаем середины, и если смотрим на жизнь с веселой точки, так видим в ней рай, а если с печальной, то и самый ад кажется нам в сравнении с нею местом прохлады и неги. Это самое соблазнительное и самое неудобное время для авторства: тут нет конца деятельности; но зато все произведения этой плодовитой эпохи в более зрелый период жизни предаются огню, как очистительная жертва грехов юности..."

В.Г. Белинский. Упырь. Сочинение Краспорогского


В.Г. Белинский. Непостижимая. Владимира Филимонова

В.Г. Белинский пишет: "Автор "Обеда" и "Дурацкого колпака" - шуточных произведений, написанных резво, бойко и не претендующих на высокое место в литературе, - выступает теперь на поприще романиста. "Непостижимая", если не ошибаемся, первая попытка его в этом роде. Не будем рассказывать содержание этого романа, ни судить об идее его - по причинам, о которых нет надобности говорить и о которых почтенный автор, вероятно, сам догадается. Но вот что считаем нужным заметить ему.

В произведениях литературы идея является двояко. В одних она уходит внутрь формы и оттуда проступает во всех оконечностях формы, согревает и просветляет собою форму, - это идея жизненная, творческая, возникшая не через рассудок, но непосредственно, - не сама собою, но вместе с формою; это создания изящные, художественные. Другая идея родится в голове автора независимо от формы - форма сочиняется им особо и потом прилаживается к идее. Из этого выходит, что сочинение, умное по идее (то есть по намерению автора), не заслуживает никакого внимания по форме. Причина очевидна: светлый взгляд на жизнь, глубокое чувство - могут быть достоянием многих, но способность выражать в поэтических формах свои взгляды на жизнь, свое глубокое чувство, - достояние немногих избранных. Можно быть поэтом в душе, в чувстве, в жизни, даже в политической и гражданской деятельности, - и не быть поэтом в искусстве и литературе. Кто понимает поэзию, тот уже одарен поэтическою душою; ио этого еще мало, чтобы самому быть поэтом: для этого нужно быть одаренным от природы творческою фантазиен), которая одна составляет исключительное достояние поэта, отличающее его от не-поэтов. После этого объяснения нашим читателям отнюдь не должно показаться странным, когда мы скажем, что если б идея романа г. Филимонова и понравилась кому-нибудь, то едва ли кому может понравиться его исполнение..."

В.Г. Белинский. Непостижимая. Владимира Филимонова



16.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Фёдоров

Н.Ф. Федоров. Роспись наружных стен храма во имя двух ревностных чтителей Живоначальной Троицы, греческого и русского, - при котором находится музей или библиотека

Фёдоров Николай Фёдорович (1829 - 1903) русский религиозный мыслитель и философ-футуролог, деятель библиотековедения, педагог-новатор. Один из основоположников русского космизма.

Н.Ф. Федоров пишет: "В христианстве нет, конечно, святых, которые не были бы чтителями Живоначальной Троицы, нет и праздников, которые не были бы прославлением Ея, как нет и храмов, при которых не было бы собрания книг и предметов древности, постепенно увеличивающегося, т.е. нет храма, при коем не было бы музея, а потому и роспись эта относится ко всем храмам и могла бы заменить нынешний, ничего не говорящий орнамент, - свидетельствующий о душевной пустоте, бессодержательности современного, изъеденного сомнением поколения, - к которому прибегает архитектура, чтобы прикрыть наготу стен. Жизнеописатель пр. Сергия, называя построенный пр. Сергием храм Троицы зерцалом для общежития монашествующих, зерцалом, которое необходимо, однако, не для одних только монашествующих, но и для всего мира, не указывает ли этим нового пути для архитектуры, не указывает ли на необходимость замены орнамента живописью, на необходимость теснейшего соединения этих искусств, так что самые планы храмовых построек не должны ли бы обсуждаться архитекторами вместе с живописцами и не должны ли быть не архитектурными только, но и живописно-архитектурными?.."

Н.Ф. Фёдоров. Роспись наружных стен храма во имя двух ревностных чтителей Живоначальной Троицы, греческого и русского, - при котором находится музей или библиотека


Н.Ф. Федоров. Внутренняя роспись храма

Н.Ф. Федоров пишет: "Памятник Миротворцу должен не только напоминать о мире, но и пробуждать размышление о причинах размирия и о средствах восстановления всеобщего мира; а причины размирия так глубоки, так законны и справедливы, что примирение без воскрешения, или не во имя воскрешения, было бы преступлением; мщение же не уменьшает, а увеличивает вину, но если Богу принадлежит отмщение, то людям остается воскрешение, как требование воли Божией.

Тотчас по смерти поднимается вопрос о памятнике: такова уже природа человеческая - она не мирится с утратою и требует восстановления, потеряв действительное, создает подобие, скрывая по физической необходимости умершего под землею, восстановляет, выводит его из-под земли по необходимости нравственной, хотя и в виде лишь изображения, памятника. В смерти всякого человека заключается требование восстановления, как в жизни каждого заключается требование сохранения ее, воспрещение отнятия жизни, отнятие же ее производит законные разъединения; и тем все это паче в отношении стоящего в отца и даже праотца место, со времени вступления на Урарту, на Памире - могилу предка всех разновидностей человеческого рода. Иудейство, магометанство, протестантство, словом, всякое иконоборство свидетельствует лишь о недовольстве сынов человеческих подобием и заключает в себе требование действительности. Статуя - самая первобытная форма памятника - по своей малосодержательности недостаточна и для всякого сына человеческого (чем статуя живее, тем большее возбуждает недовольство, как явный обман), и тем больше статуя недостаточна быть памятником для отшедшего к отцам, к Богу отцов, если отшедший стоял в их, всех отцов место. ..."

Н.Ф. Фёдоров. Внутренняя роспись храма


Н.Ф. Федоров. Авторское право и авторская обязанность, или долг

Н.Ф. Федоров пишет: "Наша самодержавная власть, в видах народного просвещения, сочла своим долгом обложить писателей налогом в двенадцать экземпляров. И этот налог не считается у нас тяжелым, несмотря на то, что значительно превышает такие же налоги других государств, государств конституционных, и особенно республиканской Франции, где избранники народа, в видах народного просвещения, сочли возможным обложить своих писателей только двумя экземплярами, да и это считается уже тяжелым налогом, так что - по свидетельству людей компетентных - увеличение налога еще на один экземпляр ни в каком случае не прошло бы в палатах, в среде которых - значительное число писателей. А наш, можно сказать, беспримерный налог ни в ком из писателей не возбуждает ни жалоб, ни неудовольствия, и можно надеяться получить достаточное количество экземпляров для составления публичных библиотек не в столицах только, но и во многих губернских городах, если к обязательному будет присоединен и добровольный налог. Присоединение к обязательному добровольного налога было бы наилучшим показателем - насколько писатели искренни в своем стремлении к просвещению. Присоединение добровольного налога - необходимое при всяком обязательном налоге - особенно важно в данном случае, в отношении писателей, т.е. людей, которые больше чем кто-либо понимают значение просвещения, - и позволительно думать, что при установлении такого налога количество экземпляров, которые будут добровольно доставляемы писателями, устранит необходимость обязательного, принудительного налога, ибо в принуждении нуждаются умственно несовершеннолетние, несознающие своего долга..."

Н.Ф. Фёдоров. Авторское право и авторская обязанность, или долг


Н.Ф. Федоров. Плата за цитаты, или великая будущность литературной собственности, литературного товара и авторского права

Н.Ф. Федоров пишет: "Сочувствуя даже алчности французских писателей, мы из благоговения к великой французской нации не только готовы уплачивать за переводы произведений великодушно-бескорыстного французского гения, но, принимая за великую честь такое предложение, с своей стороны предлагаем - денежную плату за каждую цитату, за каждую выдержку из произведений дружественного нам народа. Мы твердо убеждены, что только такая передовая нация, как Франция, способна оценить наше дружественное предложение. Ни Англия, ни Германия не доросли до этой оценки. Для исполнения нашего предложения необходимо, чтобы писатели при издании своих сочинений на полях страниц против каждого периода, каждого предложения, даже всякого нового слова назначали продажную их цену во франках и сантимах, - так, чтоб каждый цитирующий мог знать, что должен он уплатить, и не мог бы отговариваться неведением. За изложение же собственными словами мысли французского писателя должна быть назначена высшая плата, чем за цитаты, чтобы никому не было повадно наносить этим путем ущерб священному праву французских писателей торговать своими мыслями. Последователи, подражатели какого-либо писателя должны быть его данниками, - понятно, какая глубокая взаимная любовь должна водвориться при этом в литературном сословии: только в среде этого сословия может быть осуществлен идеал - "homo homini lupus"..."

Н.Ф. Фёдоров. Плата за цитаты, или великая будущность литературной собственности, литературного товара и авторского права



15.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Тихомиров

Л.А. Тихомиров. Вечные уроки

Тихомиров Лев Александрович (1852 - 1923) - политический деятель, публицист, религиозный философ.

Л.А. Тихомиров пишет: "Православные люди переживают дни воспоминаний величайшего урока, какой был дан людям за все время существования человеческого рода. Его ежегодно напоминают церковные службы Страстной недели, и хотя бы мы знали наизусть каждую строчку евангельских повествований о последних днях Спасителя пред Его крестной смертью, - каждый год снова и снова, слушая эти повествования, внимательный ум и чуткое сердце поражаются происходившей XX веков назад страшной драмой мировой жизни. Это были дни, когда одновременно проявился величайший разгул греха, возбуждаемого князем мира, и величайшая стойкость святости, явленная во плоти пришедшим Богом.

Когда мы слушаем евангельское повествование о суде над Святым, то каждый шаг в этом деле раскрывает такую неправду, такое жестокосердие, неблагодарность, бесчеловечие, что страшно становится за людей, и сердце невольно отзывается согласием на голос хора, поющего: Слава Твоему долготерпению, Господи. Непостижимо становится, как мог терпеть Господь безнаказанно этот ужас неправды и злобы, это безвинное страдание Святого мученика, как не были истреблены люди в эти дни, когда содрогалась вся природа, колебалась земля и затмевалось солнце, как будто не желая видеть ужаса неправды. Слава долготерпению Твоему, Господи, поет хор, следя за ходом этого злодейского человеческого суда... И, однако, изумляясь долготерпению Божию, мы не можем не сознавать, что в этих ужасных деяниях первой Страстной недели мы узнаем самих себя, людей. Эти люди ужасны, но - это те самые существа, к каким принадлежим и мы. Та же неправда, та же зависть к святости, то же убеждение, что святость может вредить нашим политическим делам и нашему социальному строю, призывая на нас внешних врагов или подрывая наши общественные авторитеты. Та же удивительная смесь сознания, что без святости и правды нельзя жить, и уверенности, что, однако, опасно жить святостью и правдой. То же озлобление книжников и фарисеев, то же малодушие тех, которые любят Господа и думают искренне, будто бы готовы душу за него положить, а в минуту опасности разбегаются, не протестуют, не защищают правды и разве только издали смотрят на распятие Святого, со скорбью, но без попытки мужественно обличить лжесвидетелей, укорить судебных убийц, воззвать к власти, которая, впрочем, и сама умывает руки, отдавая на жертву злобы и неправды толпы явно безвинного Страдальца. Вся эта низменность души человеческой сгустилась в событиях крестных страданий Спасителя, но кто посмеет не сознаться, что эта наша низменность, та же самая, которая проявляется в нас не так заметно лишь потому, что ей и противополагается не такая идеальная святость, как было тогда..."

Л.А. Тихомиров. Вечные уроки


Л.А. Тихомиров. Духовная борьба будущего

Л.А. Тихомиров пишет: "Тот период мировой культуры, который еще недавно считал себя "новейшим" и который характеризовался чистым материализмом и позитивизмом в философии, исключительным экономизмом и космополитизмом в политике - отжил свой век гораздо раньше, чем думали его прозелиты. Конечно, и теперь ими наполнен мир, но только в нижних этажах культуры. В верхних мы уже входим в преддверие того периода, который обрисовал Владимир Соловьев в своих "Трех разговорах". "Выясняется, - говорил он, - решительное падение теоретического материализма; представление о вселенной как о системе пляшущих атомов и о жизни как результате накопления изменений вещества - таким представлением не удовлетворяется более ни один мыслящий ум: человечество навсегда переросло эту ступень философского младенчества".

Проявления этого уже наполняют и наше время, с его спиритизмом, оккультизмом, воскресением каббалы и магии. До сих пор еще самовольная узость может посмеиваться на проявление этого "атавизма" первобытных времен, но это не простой случайный атавизм, а общее воскресение спиритуализма и мистицизма, вызванное отчасти самим развитием точной науки. Действительно, чем глубже она проникает в чудеса тайн природы, тем яснее делает существование какой-то границы, ее же не прейдеши, между материальной природой и чем-то другим - мистическим, духовным, не подчиненным материальной природе, но владеющим ею..."

Л.А. Тихомиров. Духовная борьба будущего


Л.А. Тихомиров. Необходимость Церковного Собора

Л.А. Тихомиров пишет: "За последние пять лет "Московские ведомости" во множестве статей напоминали и доказывали необходимость созыва Поместного Собора Русской Церкви, опровергая все возражения, которые по этому поводу обычно делаются. Все эти указания доселе оставались бесплодными, но наша обязанность требует говорить не о том, что уже и без нас всеми сознано, а даже по преимуществу о том, что еще не успело утвердиться в общем сознании. Считаем долгом снова напомнить о Соборе в эти дни воспоминаний Рождества Спасителя, установившего Церковь, основу которой составляет соборность.

Окруженная множеством врагов, подрываемая со всех сторон, Православная Русская Церковь теперь особенно нуждается в сплочении сил, в их авторитетном направлении на общее дело, в воодушевлении пасомых, в их доверии к пастырям и архипастырям, в крепкой опоре пастырей и архипастырей, какую способно дать лишь сплоченное и воодушевленное тело Церкви. Все это может быть достигнуто только посредством Собора. Пока же это не достигнуто, десятки миллионов православных будут все больше погружаться в вялость и апатию, иные же - уходить в ереси и секты. Когда человек не ощущает себя живо и ясно членом одного великого целого, а в то же время не может жить религиозно в одиночку, он поддается искушению создавать вокруг себя особое церковное общество, которое по своей обособленности от общественного тела и разрастается в секту..."

Л.А. Тихомиров. Необходимость Церковного Собора


Л.А. Тихомиров. Всеподданнейшее прошение Льва Александровича Тихомирова, выражающее Его Императорскому Величеству благодарность за Всемилостивейшее пожалованный ему подарок

Л.А. Тихомиров пишет: "Наибольшую трудность в разъяснении высоты Монархического принципа создает неуменье людей выделять действие самого принципа из того, что лишь посторонне к нему примешивается. Наблюдая русскую действительность, нельзя, конечно, не замечать, что нашу Монархию подтачивают те же язвы, которые ее разрушили в Европе. По вине, главным образом, русской науки, слабой и подражательной, по вине нашего подчинения европейским образцам мысли и жизни принцип Самодержавия Царского стал отождествляться с принципом абсолютизма, и развившаяся отсюда практика управления создала бюрократическое всевластие, отделяющее Царя от народа. Получив в историческое наследие Самодержавную Верховную Власть, мы не умели создать правительственного строя, соответствующего этой форме Верховной Власти.

Это и затрудняет для современного русского человека понимание истинных путей государственного строения.

С одной стороны, нетрудно убедиться, что узурпация политиканов составляет неизбежный удел парламентарных стран, причем корыстное порабощение народа олигархами партий создает иго, которого не в силах сбросить даже такой развитой политический народ, как американский. Но в России, при Монархии, развивается господство бюрократической олигархии не менее тяжелое. При недостаточно глубоком понимании Монархии здесь является кажущееся безвыходное противоречие..."

Л.А. Тихомиров. Всеподданнейшее прошение Льва Александровича Тихомирова, выражающее Его Императорскому Величеству благодарность за Всемилостивейшее пожалованный ему подарок



14.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Белинский

В.Г. Белинский. Сочинения Платона

Белинский Виссарион Григорьевич (1811 - 1848) русский писатель, литературный критик, публицист, философ-западник.

В.Г. Белинский пишет: "Во второй части "Сочинений Платона" так же еще нет самого Платона, как не было и в первой: герой той и другой части - великий учитель Платона, Сократ. Но в этой части Сократ является уже с другой, более интересной для всех, нежели для немногих, стороны своей. В первых трех разговорах мы видели только диалектика Сократа, который обезоруживал хитро-сплетенную ложь софистов их же собственным оружием - диалектикою, но который не высказывал своих убеждений и идей, довольствуясь тем, что изобличал пустоту и ничтожество софистического лжемудровання. В следующих же пяти разговорах - "Хармиде", "Эвтифроне", "Меноие", "Апологии Сократа" и "Крнтоне", из которых состоит эта вторая часть, мы видим мыслителя и мудреца Сократа, знакомимся с его высокою мудростью, исполненною глубочайшего нравственного и жизненного содержания. Эта мудрость всем доступна и всякому понятна, кто только жаждет мудрости: ибо Сократ, как истинный грек, есть мудрец, а не философ. Между этими двумя словами большая разница. Мудрецов могла производить только древность, где все стихни жизни были слиты в органическое целое и единое, где жрец, ученый, художник, купец, воин прежде всего был человеком и гражданином; где гуманическое начало развивалось в человеке прежде всего; где воспитание было столько же развитием тела, сколько и духа, на том основании, что только в здоровом теле может обитать и здоровая душа; где мыслить значило веровать, и веровать значило мыслить; где иметь нравственное убеждение значило быть всегда готовым умереть за него; где наука и искусство не отделялись от жизни и образ мыслей от образа жизни; где гражданин был участником и в правлении и в жречестве; где воин, в мирное время, учился мудрости и наслаждался искусством, а ученый, артист и оратор, во время войны, сражались за отечество и умирали за него; где праздники были столько же религиозными, сколько эстетическими, общественными, государственными и национальными... Греция в особенности была такою страною в древности, и только она могла произвести такого мудреца, как Сократ, который поучал мудрости, беседуя с народом на площадях, в собраниях, в торжествах, в темнице, - везде, где мог сойтись и встретиться с человеком... Наше время - время не мудрецов, а философов, не людей, а книжников, ученых... "

В.Г. Белинский. Сочинения Платона


В.Г. Белинский. Повести А. Вельтмана

В.Г. Белинский пишет: "Г-ну Вельтману суждено играть довольно странную роль в русской литературе. Вот уже около пятнадцати лет, как все критики и рецензенты, единодушно признавая в нем замечательный талант, тем не менее остаются положительно недовольными каждым его произведением. По нашему мнению (которое, впрочем, принадлежит не одним нам), причина этого странного явления заключается в странности таланта г. Вельтмана. Это талант отвлеченный, талант фантазии, без всякого участия других способностей души, и при этом еще талант причудливый, капризный, любящий странности. Вот почему нельзя без внимания и удовольствия прочесть ни одного произведения г. Вельтмана и в то же время нельзя остаться удовлетворенным ни одним его произведением. Встречаете прекрасные подробности - и не видите целого; поэтические места очаровывают ваш ум - и сменяются местами, исполненными изысканности, странности, чуждыми поэзии; а когда дочтете до конца, спрашиваете себя: да что же это такое, и к чему все это и зачем все это? Особенно вредит автору желание быть оригинальным; оно заставляет его накидывать покров загадочности на его и без того довольно неопределенные и неясные создания..."

В.Г. Белинский. Повести А. Вельтмана


В.Г. Белинский. История князя Италийского, графа Суворова Рымникского, генералиссимуса российских войск. Сочинение Н.А. Полевого

В.Г. Белинский пишет: "Ни у кого нет столько противников и врагов, как у критики. Нет нужды объяснять, почему терпеть ее не могут некоторые сочинители: Крылов давно сказал, что "поддельные цветы дождя боятся". Но критику не жалуют многие и из читателей, - одни, смешивая ее с полемикою, на личностях, а не на деле основанною, другие - видя в ней вредную для успехов литературы острастку и возрождающемуся таланту и ревностному трудолюбию. Разумеется, ничего нет пошлее полемики, основанной на личностях; но полемика, основанная на живом убеждении, - душа всякой литературы, главнейший признак жизненности всякого нравственного существования. А что и в нее необходимо должны вкрасться личности, это доказывает только, что чистого золота не производит природа, но что оно достается с рудою и в гораздо меньшем количестве, нежели руда. Что же касается до вреда, какой наносит критика литературе, убивая юные и робкие таланты в самом начале их развития, - это решительно ложь. Не стоит и говорить о таланте, который так хил и слаб, так мало самостоятелен и самоуверен, что его можно убить одною критикою. Да и в наше время трудно кого-нибудь запугать критикою: к ней так все привыкли, что никто не боится ее; теперь ею нельзя застращать ни таланта, ни бездарности. Некоторые еще и за то не любят критики, что она мешает иным сочинителям находить в литературе верное и честное средство к обеспечению своего положения. "Какое вам дело, - говорят эти резонеры, - что книга плоха? но ее написал нежный супруг, примерный отец2, и она должна была бы послужить к благосостоянию сего счастливого семейства, если б вы не помешали своею критикою ее успеху в публике". - "А какое мне дело (отвечает критика), что книгу написал нежный супруг и примерный отец? - я имею дело не с ним, а с книгою, и мой долг сказать, что она плоха..."

В.Г. Белинский. История князя Италийского, графа Суворова Рымникского, генералиссимуса российских войск. Сочинение Н.А. Полевого


В.Г. Белинский. Утренняя заря, альманах на 1843 год, изданный В. Владиславлевым

В.Г. Белинский пишет: ""Утренняя заря" г. Владиславлева - давно уже прекрасная и желанная гостья в русской литературе. Она всегда появляется на рубеже двух литературных годов, заставляя не поминать лихом старого и с веселою надеждою встречать новый. Содержание ее всегда представляет так много хорошего для легкого чтения. Это книга сколько светская, столько и изящная, по внутреннему и по внешнему своему достоинству. Появлением своим она всегда пробуждает от апатического сна нашу ленивую и неповоротливую литературу: ее читают и смотрят, ею восхищаются и любуются, ей все рады, ее все единодушно хвалят. На нынешний год "Утренняя заря" явилась прежнею красавицею, если еще не лучше прежнего. По крайней мере внутреннее ее достоинство на этот раз гораздо существеннее, чем было в прошедшем году.

Первое место, по важности содержания при достоинстве изложения, принадлежит в ряду статей новой "Утренней зари", без всякого сомнения, отрывку из записок покойного генерала Михаила Федоровича Орлова "Капитуляция Парижа". Очевидец и действователь в этом знаменитом событии, он описал его живо, увлекательно, драматически. Рассказ его прост, ясен, исполнен умных и дельных наблюдений. Особенно замечательно искусство, с каким автор умел придать легкую литературную форму статье такого серьезного, важного содержания...

В.Г. Белинский. Утренняя заря, альманах на 1843 год, изданный В. Владиславлевым



13.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Розанов

В.В. Розанов. Судебные болячки

Василий Васильевич Розанов (1856 - 1919) - русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века.

В.В. Розанов пишет: "Народ наш живет и жил обычным правом, общество жило и отчасти живет литературными, гостиными и клубными впечатлениями. Кто же живет у нас законами? Преступники и судьи, тюрьма и здания судебных учреждений.

Только на этой крошечной территории, на этом крошечном островке среди необозримого океана русской жизни, вопрос о законе и законности есть острый вопрос, на котором сосредоточено внимание всех. Только здесь слышно или неслышно постоянно присутствует тяжба двух сторон о том, что законно и что незаконно, как необходимо применить закон и как его нельзя применить. Все остальные русские живут так называемою обывательскою жизнью, которая сложена из традиции и давления общего мнения. Даже наша администрация, даже наше бесчисленное чиновничество - и оно живет "усмотрением начальства", сообразуясь в действиях своих не "с присягою", которая является только мундиром на чиновнике, надеваемым в именины начальства, а отнюдь не тою ежедневною тужуркою, в которой он служит. "У нас есть больше, чем конституция, - провозгласил когда-то фразеолог Катков, - у нас есть присяга на верность". Никто не подсказал знаменитому публицисту, что, как и многие конституции, это наша "русская присяжная конституция" существует только на бумаге и не идет дальше и глубже того "присяжного листа", на котором собираются подписи присягнувших. На самом деле мелкий чиновник, который вздумал бы, следуя присяге, стать поперек тех хищений, которыми у нас прославились некоторые ведомства, был бы немедленно выброшен из службы "за неблагонадежность", "строптивость" или, вернее всего, под самым невинным предлогом "нерадивости по службе", в чем компетентно, и безотчетно компетентно, одно его начальство..."

В.В. Розанов. Судебные болячки


В.В. Розанов. Академичность нашего суда

В.В. Розанов пишет: "Прения в Г. Думе, сопровождавшие обсуждение бюджета министерства юстиции, провели перед страною ряд таких картин, взглянув на которые страна должна подумать, что в ней правосудие, так сказать, намечено только пунктиром, как обозначаются на картах проектированные железные дороги, а толстою чертою проведена везде бессудность: это наша наличная действительность. Такие зрелища, как забивание до смерти воров по деревням, причем забивающими являются лучшие мужики, трезвые и хозяйственные, ужасны не только въявь, но непереносимы даже для слуха, непереносимы в чтении. Что так поступала деревня с конокрадами, это давно известно; но депутат Замысловский, ссылаясь на данные судебных дел, указал, что подобная хроника деревенской жизни не ограничивается одним конокрадством. И, между тем, "подает копеечку несчастненьким" арестантам этот самый народ, который является равнодушным зрителем при подобных забиваниях! Как это понять, как согласить между собою? Законодательство наше слишком отвлеченно. Оно меряет преступления и проступки какою-то книжною отвлеченною величиною, прикидывает к проступкам и преступлениям какую-то несуществующую "абсолютную мерку", сидящую в голове единственно у профессоров-юристов, и по этой мерке отмеривает и "воздаяние", суд, наказание..."

В.В. Розанов. Академичность нашего суда


В.В. Розанов. Национальное и юридическое значение указа о Думе

В.В. Розанов пишет: "Приученное политическою бездеятельностью к критике, и только к критике, и действительно уже много раз разочаровавшееся в обещаниях наших бюрократических правящих сфер, русское общество и теперь смотрит на опубликованные указы о Государственном Совете и Государственной Думе, выискивая только отрицательные стороны в этих указах и совершенно слепое к тому, что оно могло бы взять там положительного, - взять, и укрепиться на нем, и развить его далее. Увы, одна критика никогда и ничего не создавала; да и имеет она смысл только около чего-нибудь положительного. Что мы имели до сих пор в смысле политической свободы, политической самодеятельности? Ничего, полный нуль. Что наше общество делало государственного? Тоже ничего! Каково было историческое его положение? Оно было без положения. Ничего не было, полная пустыня. Поэтому нельзя иначе как с впечатлением глубокого комизма видеть господ, которые, чуть ли не в лупу рассматривая появившиеся указы, вытаскивают из них отдельные пунктики и подвергают их подробнейшему разбирательству, не хуже, чем сутяги на суде, разбирая какую-нибудь мелочь. Поистине, это именно адвокатская мелочно-юридическая критика, в которой не содержится никакого народного национального воззрения. Мы далеки от того, чтобы отрицать недостатки, и даже крупные недостатки в новейшей регламентации Думы и Совета. Но на то ведь и история, на то и борьба, чтобы из посредственного выращивать хорошее и из хорошего совсем отличное. Мы смотрим с глубоким негодованием на потуги повторить ту старуху, жену рыбака, в сказке о Золотой Рыбке, которая не была довольна ни новым корытом, ни новою избою, ни богатством и боярством, а хочет непременно, чтобы ей служила сама золотая рыбка. Мы страшимся, что общество наше не сумеет остановиться на среднем прочном достатке, не сумеет разработать, и твердо разработать, элементы гражданской свободы и политической самодеятельности, впадая взамен этого в деланный пафос и состязательное красноречие..."

В.В. Розанов. Национальное и юридическое значение указа о Думе


В.В. Розанов. Общественность как показатель политики

В.В. Розанов пишет: "Помимо политической жизни страна живет жизнью общественною, и эта жизнь так или иначе соприкасается с политикою, ударяет в нее и обратно получает от нее удары, оставаясь, однако, особою, отделенною, своею. Но о качествах политики и о достоинствах какой-нибудь программы иногда модно лучше судить по общественным событиям, которые ее косвенно выражают, нежели по фактам строго политическим. В политике хитрят, обманывают, многое скрывают до времени. Тут привходит намерение, сознание и цель. Переходя в общественную среду, идеи и программы свободнее распахиваются и позволяют заглянуть в свою натуру, скрытую под партийным мундиром.

Нельзя передать того чувства удивления, негодования и презрения, с каким эти дни читался и передавался факт избиения студентами-медиками троих своих товарищей, принадлежащих к русской патриотической партии. Были ли эти товарищи вредны или опасны для толпы студенчества? Могли ли, в числе троих, они что-нибудь сделать в совершенно иначе настроенной массе? Заметим, что в порыве ненависти, дошедшем до избиения, им не было брошено упрека в шпионстве, в фискальстве. Это было чистое мнение, свободное мнение и только мнение, без силы, действия и приложения. Однако после всевозможных усилий вытеснить их из академии, из аудиторий, между прочим и усилий фискального или доносного характера, - толпа, не найдя законных способов к этому и вообще способов бескровных и безмускульных, устроила им то, что в либеральной прессе именуется "погромами". Но каков этот погром огромной толпы против трех беззащитных и незащищавшихся молодых людей!! Либерализм и космополитизм имеет свою жандармерию и жандармов, которые выхватили бы у них нагайки, если бы они тут случились, - и только за неимением их расправляется натуральными кулаками, которые, впрочем, гораздо грубее нагаек. Ибо получить удар по лицу хоть больнее нагайкою, но гораздо зато унизительнее кулаком. Кулаком "наказывает" господин своего слугу, - т.е. наказывал в старые крепостные времена. Теперь они возобновились в Военно-Медицинской академии, возобновились в среде "сознательных" студентов, "свободномыслящих"..."

В.В. Розанов. Общественность как показатель политики


М.Н. Катков. Наши аномалии и судебная республика

Катков

Катков Михаил Никифорович (1818 - 1887) - русский публицист, издатель, литературный критик.

М.Н. Катков пишет: "Не так давно в разных иностранных газетах читали мы нелепые вести из России о якобы готовящихся изменениях ее государственного устройства. Никакого повода к таким вестям не имеется; все, напротив, должно бы, кажется, убеждать в противном. Правда, года за два, за три пред сим над Русской землей носились так называемые новые веяния. Все казалось тогда возможным, всякое безумие и всякая глупость выступали тогда с уверенностью в скором и неукоснительном, исполнении их вожделений. Но теперь все спокойно; с правительственных высот уже не стремятся бурные потоки; лица, стоящие у дел, не будоражат страну фантазиями. Зачем же понадобилось возвещать миру, что люди "новых веяний" готовятся снова выступить на сцену, что фракции так называемой либеральной партии в наших правительственных сферах пришли в движение и пустились кто во что горазд? Что в настоящую минуту подает повод к этим ни на чем не основанным слухам? Повод есть, и заключается он именно в том затишье, которое водворилось у нас после бурных веяний. Теперь страну сверху не будоражат, но зато и не видно, куда направляются ее дела, что ждет ее впереди, какой порядок вещей утверждается и будет господствовать в ней, в какую систему должны войти все те новые учреждения, которыми было так обильно минувшее царствование. Мудрено ли, что умы находятся в брожении, ждут чего-то и верят всякому слуху. Никакими опровержениями - ни официозными, ни официальными - нельзя прекратить эти беспрерывно возникающие слухи, порождаемые неопределенностью положения. Надо действовать на причину, надо прекратить эту неопределенность. Но прекратить ее можно не словесными заявлениями какого бы то ни было свойства, а ясным образом действий в определенном направлении; надо, чтобы страна знала, под каким солнцем она живет, какое начало управляет ее судьбами, куда она должна смотреть и в каком направлении предстоит ей далее строиться..."

М.Н. Катков. Наши аномалии и судебная республика


М.Н. Катков. Что значит слово реакция! Государственная власть. Наши либералы

М.Н. Катков пишет: "У нас теперь в большом ходу слово реакция. Этим словом перекидываются как самым ругательным. Им запугивают наш слабоумный либерализм. Но скажите, ради Бога, не есть ли отсутствие реакции первый признак мертвого тела? Жизненный процесс не есть ли непрерывная реакция, тем более сильная, чем сильнее организм? Наши либералы (или, вернее, их руководители, которые их дурачат) хотят, чтобы Россия оставалась мертвым телом, не способным реагировать, какие бы дела над ней ни творились. Совершаются страшные события - и что же? Хотят, чтобы они не произвели никакой перемены ни в настроении общества, ни в правительстве. Хотят, чтобы мы ничему не научились, не стали умнее, чтобы мы продолжали следовать как ни в чем не бывало путем обмана, чтобы посредством реакции живого и сильного организма мы не выбросили из себя болезнетворное начало, которое отравляет его. Горе нам, если мы не способны даже теперь оказать спасительную реакцию, которая состоит не в том, как думают наши гнилые либералы и политические плуты, держащие их на поводьях, чтобы ухудшить наши дела, а, напротив, чтобы их улучшить, чтобы вывести их на прямой путь, чтобы оздоровить их.

Что требуется в настоящее время? Более всего требуется, чтобы показала себя государственная власть России во всей непоколебленной силе своей, ничем не смущенная, не расстроенная, вполне в себе уверенная. Боже сохрани нас от всяких ухищрений, изворотов, заискиваний, от всякой тени зависимости государства от каких-либо мнений. Власть государства не на мнениях основана; или ее нет на деле, или она держится сама собой, независимо от мнений. И вот это-то прежде всего должно обнаружиться в критические минуты. Слыханное ли дело, чтобы полководец обращался не к мужеству и твердости своих войск, а старался бы вызывать в них мнения и показывал бы вид, что мнениям угождает и в своих действиях на них опирается? А разве государство, вынуждаемое принимать меры общественной безопасности, не то же, что и воинство, которое, в свою очередь, не то ли же, что и государство в сокращенном виде?.."

М.Н. Катков. Что значит слово реакция! Государственная власть. Наши либералы


М.Н. Катков. Причины приостановки русского движения в Западном крае

М.Н. Катков пишет: "Что спасло Россию в 1863 году? Другими словами: в чем была опасность, которая угрожала ей? Последствия показали, что угрожавшая ей опасность заключалась в ней самой. Истинной опасностью для нее был упадок ее общественного духа и политическая безнравственность, которая сознательно и бессознательно овладевала умами. Дела наши усиленным ходом шли в направлении антинациональном и вели неизбежно к разложению цельного государства. Вот зло, которым страдала Россия и которым поспешили воспользоваться внутренняя измена и расчет иностранных правительств. Россия была на волос от гибели не потому чтобы она в действительности была немощна, а потому, что она была больна мнением, находилась под властью ошибки и сама налагала на себя руки. Россия была спасена пробудившимся в ней патриотическим духом, и этим прежде всего она обязана своим врагам, которые слишком рано сочли ее за мертвое, преданное разложению тело. Туман рассеялся, и Россия явилась и сама для себя, и перед лицом мира более крепкой, чем когда-либо прежде. В ее физических силах не произошло перемены, но к ним присоединилась великая нравственная сила. Впервые явилось русское общественное мнение; с небывалой прежде силой заявило себя общее русское дело, для всех обязательное и свое для всякого, в котором правительство и общество чувствовали себя солидарными. Иностранная коалиция, казавшаяся столь грозной, мгновенно рушилась и исчезла как призрак; измена и мятеж утратили силу, которую они черпали в бессилии русского общественного духа и в антинациональной правительственной системе..."

М.Н. Катков. Причины приостановки русского движения в Западном крае


М.Н. Катков. Русский язык в Западном крае

М.Н. Катков пишет: "Известие, полученное нами от наших виленских корреспондентов и напечатанное в № 172 "Московских ведомостей", не могло не поразить нас своей странностью. До сих пор одним из самых важных вопросов, заботивших правительство в интересах национальной политики, было допущение русского языка к употреблению в разных признаваемых нашими законами вероисповеданиях, а теперь, если только верить упомянутому известию, вопрос этот вдруг извратился, и речь идет, напротив, о недопущении русского языка. Изыскивается наилучший возможный способ при данных обстоятельствах избежать принятия этой меры, которая, по-видимому, была поставлена на ближайшую очередь.

В принципе, правительство уже давно предустановило решение этого вопроса. Еще в прошлое царствование, по мысли ныне царствующего Государя Императора, заведовавшего военно-учебными заведениями, введено было в оных для воспитанников римско-католического исповедания преподавание закона Божия на русском языке. Правда, это было только начало, но, без сомнения, оно положено было не затем, чтоб остаться ненужной и бесплодной попыткой, а чтобы впоследствии приобрести действительное значение. События нашего времени воскресили эту столь важную государственную мысль, в которой заключается тайна справедливого, не сопряженного ни с какими потрясениями, столько же консервативного, сколько и либерального разрешения целого узла вопросов, вносящих смуту в нашу государственную жизнь. К сожалению, неразумие, предрассудки и обман, который во всем играет у нас столь деятельную роль, поднимали здесь одно затруднение за другим, запутывали и затягивали дело, столь само по себе ясное и чистое. Дело, однако, понемногу распутывалось; неразумное упорство, с одной стороны, интрига и обман - с другой, теряли почву. Хотя и медленно, дело все-таки подвигалось вперед. Правительство принимало одну за другой меры, свидетельствующие о важности, которую оно придает этому вопросу. Нельзя, конечно, не пожалеть, что меры эти нередко имеют характер случайности и недостаточно соглашены между собою, а потому и недостаточно обеспечены в своем успехе и не ограждены от противодействия партий, которым они не по нраву. Но в общем направлении этих мер не может быть ни малейшего сомнения. Правительство теперь более, чем когда-либо в прежнее время, озабочено утверждением государственного единства России и прекращением тех фальшивых национальных притязаний, которые развились главным образом из неестественного запрета, лежавшего на русском языке..."

М.Н. Катков. Русский язык в Западном крае



11.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Из беседы Евсевия Могилевского об усекновении главы Иоанна Предтечи

Евсевий Могилевский (в миру Евфимий Поликарпович Орлинский) (1808 - 1883) духовный писатель, ректор московской, затем Петербургской духовной академии, затем епископ самарский, архиепископ иркутский и могилевский.

Из беседы Евсевия Могилевского об усекновении главы Иоанна Предтечи: "Ирод послав, ят Иоанна, и связа его в темнице, - взял Иоанна, посадил его в темницу. Кто этот Ирод? Сын того Ирода, при котором родился Христос Спаситель в Вифлееме и который покушался убить обетованного Царя Иудейского Христа Спасителя, но вместо Его избил множество младенцев вифлеемских. От нечестивого отца был нечестивый и сын. Этот Ирод назывался Антипою. У Ирода, отца его, еще было два сына, Филипп и Архелай, между которыми, по смерти Ирода, отца их, разделено было его царство. Ирод Антипа, убийца Иоанна Крестителя, получил в управление Галилею, Филипп - Итурею, а Архелай - Иудею и Самарию. Вскоре потом, по низложении их, из их царств сделаны были римские области и поручены правителям из римлян; один из них был Пилат, судивший и предавший на смерть Иисуса Христа..."

Из беседы Евсевия Могилевского об усекновении главы Иоанна Предтечи



09.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Аксаков И.С.

И.С. Аксаков. Русское самодержавие — не немецкий абсолютизм и не азиатский деспотизм

Иван Сергеевич Аксаков (1823 - 1886), русский публицист, поэт и общественный деятель.

И.С. Аксаков пишет: "Мы недавно говорили о целом мире подобий, которыми населена наша современная русская действительность. Мы указывали тогда на одни только внешние явления; но то же зло подобия властвует и в области наших понятий, нашего нравственного и умственного развития. Если мы сказали, что все у нас существует будто бы, то с таким же правом можем мы сказать, что почти каждое из представлений, слагающихся в нашем обществе о России и ее народе, - то, да не то. У нас есть готовые определения почти для всякого явления русской жизни, которые однако ж - не более и не менее как иностранные подобия, - которые не только не выражают сущности явления, но положительно искажают его смысл, - а между тем они в ходу, они управляют нами, они отражаются практическими последствиями на самой жизни. Таково, например, понятие о народе и народности, которое в уме русского образованного общества заслонено подобием этого понятия, заимствованным у иностранцев, - именно: понятием о демократии и демократизме. Понятие о дворянстве, - о том русском историческом явлении, которое мы называем дворянством, - имеет свое подобие в аристократии, и это подобие вводит в пагубные заблуждения наши высшие дворянские сферы. Русская община, общинное поземельное владение окутаны нашей публикой (преимущественно первого сорта) в подобие коммуны и коммунизма, русская артель смешана с ассоциацией; удельная и областная жизнь древней Руси - воспринята и облечена, в нашем научном сознании, в пеленки готового иностранного понятия - федерации, и такое подобие, втеснившись в науку, не только привело многих ученых к ложным теоретическим взглядам на русскую историю, но и на самой практике - не мало русской молодежи увлекло в ложный путь действий..."

И.С. Аксаков. Русское самодержавие — не немецкий абсолютизм и не азиатский деспотизм


И.С. Аксаков. "О жизни мудрствуем, а жизнью не живем"

И.С. Аксаков пишет: "Недоразумение, как туман, пало на нашу землю, заволокло правду вещей и предметов, скрыло меру и цвет, натворило серых призраков, - все стало зыбко, неверно иль мнимо. Недоразумение - вот слово, которым может быть характеризовано настоящее состояние умов в России. Недоразумение между властью и страною, между правительством и обществом, между интеллигенцией и простым народом, и такое же тяжкое, мучительное взаимное недоразумение между лицами внутри самих рядов - и правительственных, и общественных, и даже народных. Все как-то вышло из колеи, сдвинулось с своего старинного подножья, утратило веру в прежнюю незыблемость, прочность, определенность положения и окружающей обстановки; все недовольно, все чего-то хотят, куда-то спешат, о чем-то хлопочут, голосят, каждый свое и в одно время, все словно впотьмах сталкиваются или минуют, не узнают, не понимают друг друга. Народ чует и слышит, что над ним в верхних слоях возятся, пишут, толкуют, гомонят, все про него да о нем, и весь этот долетающий до него гул порождает в нем фантастические представления; всякое отрывочное известие слагается в легенду, сообразную с тайными его разновидными чаяниями и вожделениями, - и жадно ловит он всякий ласкающий его мечту слух, и если еще не волнуется, то уже колышется смутною молвою, тревожным недоразумением. Поверх же народа... Здесь без сомнения все одушевлено самыми искренними благими желаниями, все и все, как средневековые алхимики, допытывавшиеся эликсира жизни, в погоне - за правдою жизни народной, все наперерыв суетятся ее поймать, уловить, ухватить, упрятать в свой ларчик, подвергнуть каждый своей излюбленной аппретуре, формуле, определению, и в таком обработанном виде преподнесть на правительственное распоряжение и всеобщее употребление. И все рвут от нее только клочья, и никому еще она, эта правда, целою не далась и не дается, хотя чуть ли не каждый мнит себя ее обладателем!.."

И.С. Аксаков. "О жизни мудрствуем, а жизнью не живем"


И.С. Аксаков. Где и что болит у нас?

И.С. Аксаков пишет: "Возвращаемся опять к анализу наших общественных недугов. Мы выразились недавно, что "либерализм" (не либерализм вообще, а собственно тот, доктринерский, которым щеголяет некоторая часть русской печати и который мы признаем мнимым) не имеет глубоких корней в сознании даже самих наших так называемых либералов. То же самое можно сказать и про всех наших радикалов или представителей разных крайних учений. Эти доктрины у русских радикалов прививаются скорее к ощущению, чем к мысли, скорее дело вкуса, чем искреннего, глубокого убеждения. "Убеждением" обзаводятся после - вследствие страстной потребности человеческой природы (как бы кто ни мнил себя быть материалистом или позитивистом!) искать смысл личного бытия и оправдание личных действий не в себе, а вне себя и выше себя - в какой-либо бесплотной идее, хотя бы иногда ложной и вздорной... Несомненно одно: точкою отправления служит для всех глубокое историческое чувство неудовлетворенности, или взращенное историей отрицательное отношение к русской действительности. Такова, по-видимому, русская общественная (не народная) психия. Но выход из этой психии отрицательного характера еще не указан или не выработан процессом общественного сознания: самое сознание еще не свободно от многих затемняющих его, привнесенных извне умозрений или "умоначертаний", по выражению Екатерины II, - да и от многого множества других причин: вот почему между этой отрицательной психией и положительными убеждениями большею частью нет никакой логической связи. Поясним нашу мысль сравнением. В развитии смысла у младенцев бывает такой период, когда они, ощущая боль, еще не в состоянии распознать и определить местонахождение боли. Ребенок жалуется, что болит, а на вопрос: где? указывает руку, когда болит нога, или же наоборот; очень бы ошибся врач, если б последовал указаниям ребенка и стал бы, например, лечить руку, когда боль сидит в ноге! То же самое случается и у взрослых при так называемых в медицине маскированных лихорадках, когда, вместо пароксизмов, лихорадка выражается какою-либо местною болью или же когда самое седалище болезни почти не дает себя чувствовать, а наиболее ощутительно отражение боли в каком-либо постороннем органе. Этот-то посторонний орган иногда самим пациентом и плохим медиком ошибочно признается за самостоятельно больной и подвергается совершенно напрасно вспрыскиваниям и втираниям... В том именно и задача, чтобы наперед метко угадать причину недуга и источник боли, и не лечить от лихорадки, как от ревматизма, и от простых спазмов - как от завала в боку..."

И.С. Аксаков. Где и что болит у нас?


И.С. Аксаков. Застой у нас происходит оттого, что решали исторический вопрос, не вооружась историческим сознанием

И.С. Аксаков пишет: "Жалобы, сетования, пени на «застой» не прекращаются, несмотря на шумную суету и блестящее веселье нашей «Невской Пальмиры». Старый петербургский бюрократ, прислушиваясь к этому шуму, с одной стороны, и к этим жалобам, с другой, должен, вероятно, недоумевать: в чем же застой? Все, по-видимому, приходит, напротив, в надлежащую колею, столичная жизнь спешит «на прежняя возвратиться», а «течение» дел совершается установленным порядком. Входящих и исходящих номеров счетом, конечно, не менее, чем в былые, необжалованные годы, если таковые когда бывали. Но бюрократ помоложе, да и любая газета подскажут ему, что требование предъявляется обществом вовсе не на мирное и плавное, безостановочное течение так называемых текущих дел, а на некоторого рода скачки с препятствиями, на реформы и преобразования, на смелую постановку и еще более смелое разрешение вопросов, касающихся самых существенных сторон нашего государственного политического, экономического, социального строя и т.д., и т.д. Тут застой очевиден... Ложно или основательно подобное требование? Жалеть или не жалеть о застое?.."

И.С. Аксаков. Застой у нас происходит оттого, что решали исторический вопрос, не вооружась историческим сознанием


Н.А. Добролюбов. О Виргилиевой "Энеиде" в русском переводе г. Шершеневича

Добролюбов

Николай Александрович Добролюбов (самый известный псевдоним Н. Лайбов, настоящим именем не подписывался (1836 - 1861)) - русский литературный критик рубежа 1850-х и 1860-х годов, публицист.

Н.А. Добролюбов пишет: "Г-н Шершеневич переводил стихами, размером подлинника. В одном из нумеров того же журнала, который печатал у себя этот перевод, сделан был о нем такой отзыв: "я должен обратить особенное внимание читателей (это говорит Новый поэт) на превосходный, истинно поэтический и необыкновенно верный подлиннику перевод Виргилиевой "Энеиды", печатающийся в "Современнике"*. Немного после в "Москвитянине" высказано было мнение, унижающее не столько перевод, сколько самую "Энеиду". В то же время в "Отечественных записках" представлено было, по поводу перевода г. Шершеневича, несколько легких рассуждений о Виргилии и его "Энеиде", а о самом переводе обещано было - сказать после; но после ничего не было... Затем переброшено было еще несколько журнальных слов, и тем кончилось все дело. Странно равнодушие, с которым встречен был у нас перевод произведения, которое в продолжение столетий гремело в Европе, которого имя долго повторялось наряду с именами "Илиады" и "Одиссеи"... Неужели в самом деле справедлив строгий приговор "Москвитянина"? Неужели "princeps poetarum", нежный, сладкозвучный Виргилии потерял для нас все свое очарование?.. Или, может быть, виною этому г. Шершеневич, под рукою которого погибли нежные цветы латинской поэзии, пересаженные на чуждую им почву Севера? Еще недавно очень много говорили у нас о трудности переводить классические произведения, особенно стихами... Толки эти были вызваны переводом "Одиссеи" Жуковского. Маститый поэт представил русскому народу поэтическое великое произведение, но строгие эллинисты нашли, что это произведение принадлежит более Жуковскому, чем Гомеру. При этом обратили внимание и на давний перевод "Илиады" Гнедича и нашли его, разумеется, еще более недостаточным, чем перевод "Одиссеи". Один из критиков, г. Ордынский, отличный знаток греческих древностей и греческой словесности, выразил даже мысль, что хорошо переводить великие произведения классической древности можно только прозою... Не вполне разделяя такое мнение, мы, однако же, думаем, что для воспроизведения в переводе всех красот высокопоэтического подлинника переводчику нужно соединять чрезвычайно много самых разнообразных условий. Прежде всего он должен быть сам поэт. Он должен иметь это особенное поэтическое чутье, которое помогло Жуковскому в его переводе, которое поможет и всякому другому заметить и понять красоты великого произведения, воспроизвести в воображении дивные картины, изображаемые поэтом, схватить его тайную, недоговоренную мысль, прочувствовать то, что он чувствовал в своем вдохновении, проникнуться его духом, жить тою жизнью, которая так занимала его и которую так хорошо изобразил он в бессмертных стихах своих... Вместе с тем переводчик классического произведения должен быть и ученый. Он близко должен быть знаком с древним бытом, с древними нравами, со всей словесностью древних. Язык, с которого переводит, разумеется, должен быть известен ему в совершенстве, со всеми малейшими оттенками в значении слов, в их размещении, в прибавлении какой-нибудь незначительной частицы и пр. т.п. Мало того - переводчик должен как нельзя лучше владеть тем языком, на который переводит. Он должен писать не только правильно и изящно, он должен писать легко и свободно; чтобы не было приметно ни малейшего усилия в этом труде, чтобы при переводе воспользоваться всем богатством языка, чтобы не допустить ни одного неправильного оборота, ни одного нечистого выражения для ближайшей передачи мысли, находящейся в подлиннике... Условия громадные, почти невыполнимые!.. Только с огромным поэтическим талантом и запасом сведений можно приниматься за такое дело с полною надеждою на успех... Но и тут даже может быть препятствие со стороны личности самого переводчика, который, как представитель новейшей эпохи, непременно оставит и на переводе печать своей личности. И - можно сказать - чем больше внутренней силы, собственного таланта в переводчике, тем эта печать будет приметнее... Здесь не место развивать все эти мысли, укажем только еще на "Илиаду" Гнедича и "Одиссею" Жуковского..."

Н.А. Добролюбов. О Виргилиевой "Энеиде" в русском переводе г. Шершеневича


Н.А. Добролюбов. Заметки и дополнения к сборнику русских пословиц г. Буслаева

Н.А. Добролюбов пишет: "При современном состоянии и направлении отечественной науки каждый русский, поживший на Руси, не зажимая глаз и ушей для родного быта и слова, без сомнения может всегда сообщить несколько новых мыслей и замечаний о нашем народе, которые могут служить небесполезным дополнением к любопытным исследованиям наших ученых. Будучи убежден в этом и думая, что каждый из нас должен делать, что может, хотя бы и одну только каплю надеялся пролить в море науки, - я "-решаюсь высказать несколько заметок, сделанных мною при чтении сочинения г. Буслаева: "О русских пословицах и поговорках".

Я не стану здесь оспаривать главных положений и выводов г. Буслаева, хотя с некоторыми из них я не вполне согласен. Главная моя цель - представить дополнения и варианты пословиц, собранных г. Буслаевым, и поставить на вид некоторые факты в его сочинении, которые я мог подтвердить или подвергнуть сомнению, сообразно с моими личными наблюдениями, сделанными преимущественно в Нижегородской губернии..."

Н.А. Добролюбов. Заметки и дополнения к сборнику русских пословиц г. Буслаева


Н.А. Добролюбов. Нечто о дидактизме в повестях и романах

Н.А. Добролюбов пишет: "Известен анекдот о живописце, который непременно хотел нарисовать льва, но вместо того все выводил собаку и наконец, в отчаянии от неудачных усилий, решился поправить дело, подписавши под своей собакой: "Это не собака, а лев". Недавно один из лучших наших беллетристов вздумал подражать этому рисователю и, сочинивши рассказ, в котором набросал несколько прекрасных картин природы и умилительных мыслей о приятностях сельской жизни, приписал на последней странице: "В этом рассказе я хотел доказать следующую мысль..." и т.д. Мы не станем разбирать его мысли; но самый прием этот привел нас в несказанное изумление. Однако же, приписавши это единственно капризу автора, мы успокоились. К удивлению нашему, через месяц в том же самом журнале, где была помещена повесть старавшегося доказать и пр., нашли мы произведение другого из лучших наших беллетристов, который, представивши нам полную картину жизни одного человека от детства до заката, в заключение тоже написал две красноречивых страницы о значении характера, им изображенного, и о том, откуда они берутся и как образуются. В то же время попалась нам книжка другого журнала, где в заключение одной повести третий из лучших наших беллетристов говорит: так вот как осторожно надобно обращаться со словом: если бы в моей повести не было сказано того-то, то и того-то не было бы, и т. д. В третьем журнале в то же время четвертый из лучших наших беллетристов поместил комедию, в которой одно лицо беспощадно резонерствует за автора и, таким образом, играет роль хора древней трагедии. Это заставило нас призадуматься. Мы заглянули в четвертый журнал и, к ужасу, нашли в нем роман, похожий скорее на разбор романа, нежели на роман, потому что в нем - если на одной странице представлено страдание человека, то на следующей непременно доказывается, что это автор хотел страдание изобразить, что это есть именно страдание, а не радость, хотя это и похоже на радость, и т.п. Такое повсюдное: "это не собака, а лев" - чрезвычайно смутило нас и заставило оглянуться назад. Мы раскрыли прошлогодние журналы, перечитали десятки из (произведений) лучших наших беллетристов - и, к безмерному огорчению своему, нашли, что - увы! - весьма малое количество наших повестей, рассказов и романов обошлось без этого морального хвостика, который иногда так далеко заходит в рассказ, что составляет весь позвоночный столб его. Хотя иногда нравственный вывод повести, как в басне известного немца, состоит только в том, что один был великодушнее другого, а второй был великодушнее первого, но все-таки автор не может обойтись без нравоучения, особенно если он один из лучших наших беллетристов и, следовательно, приобрел уже некоторое право поучать других. Стараясь объяснить себе это явление, мы припоминали, между прочим, историю литературных мнений наших и нашли, кажется, ключ к разгадке. Дело в том, что некоторые умные люди пустили в ход истину, что в основание каждого литературного произведения должна быть положена идея, что оно не может довольствоваться одной внешней занимательностью, а должно иметь еще и внутреннее значение. Некоторые из лучших наших беллетристов тотчас смекнули, в чем дело, и сообразили, что если до сих пор творения их походили на сказки, то теперь нужно постараться приблизить их к басням. А как в баснях всегда есть нравоучение, то и в повести не мешает приставить его в назидание читателя. Так это мало-помалу и вошло в обычай, - как вошло лет за восемь пред сим - не печатать стихов в журналах, а теперь опять вошло в обычай - не выпускать ни одного номера без стихов. Почему это - господь один ведает... Принято, да и кончено... Говорят, впрочем, в дидактизме наших повестей и романов отражается серьезный взгляд на литературу, которая должна быть проводником благородных идей и светлых воззрений в общество; говорят, что в этом обнаруживается благотворная перемена в нашем взгляде на искусство, ибо, дескать, мы поняли теперь, что оно не есть праздная забава, что оно не должно только пленять, что цель его гораздо высшая - служить обществу, подвигать народ на пути его развития, возбуждать людей к истине и добру. Все эти мысли, если только они хорошо поняты теми, которые их высказывают, доказывают, что высказавшие их гораздо лучше понимают сущность дела, нежели те, которые пытаются осуществлять эту теорию на практике. Попытаемся в самом деле посмотреть, действительно ли нравственные сентенции в повести возвышают искусство и придают произведению серьезное значение и можно ли смешивать роман с проповедью на том основании, что цель искусства - служение жизни?.."

Н.А. Добролюбов. Нечто о дидактизме в повестях и романах


Н.А. Добролюбов. Заграничные известия

Н.А. Добролюбов пишет: "Берлин, 20 февраля. Из официальных источников известно, что в Пруссии 57 реальных или высших народных училищ, пользующихся правом окончательного экзамена, на основании которого и кончающие курс могут вступать в некоторые из ведомств государственной службы или продолжать обучаться наукам в различных высших технических училищах. Всех реальных школ имеется в провинции Прусской 11, в Познани 4, в Силезии 6, в Померании 6, в Бранденбурге 12 (в том числе в Берлине 5), в Саксонии 7, в Вестфалии 2, в Рейнской провинции 9. Если взять в соображение объем и народонаселение государства, то окажется, что более всего реальных школ в Рейнской провинции; это вполне соответствует развитию промышленности в том крае. Вообще же умножение реальных школ, пользующихся вышеупомянутыми правами, в Пруссии незначительно; в течение десяти лет вновь учреждено их не более 4. Из них в провинции Прусской 2, в Познани 3, в Силезии 2, в Померании 3, в Бранденбурге 2, в Саксонии 2, в Рейнской провинции 2. Так как число гимназий в Пруссии все еще превышает втрое число реальных школ, то, конечно, не может быть и речи о чрезвычайно быстром развитии учебной части по наукам реальным. В последнее время были даже случаи, что реальные школы превращались в гимназии. Наше министерство народного просвещения вообще не благоприятствует этому роду училищ. Но более общим становится обычай родителей, желающих познакомить своих детей с промышленными или торговыми занятиями, отдавать их в частные школы, которые во всех отношениях очень улучшились. Они пользуются, с одной стороны, важным преимуществом контроля правительства, а с другой - более удовлетворяют желаниям и требованиям родителей, чем заведения, поддерживаемые государством или на счет общины. Кроме того — при незначительном числе учеников частному заведению более возможно обращать внимание на индивидуальность каждого из них и в деле воспитания действовать рука об руку с родителями. Этим-то и объясняется процветание в больших провинциальных городах множества частных школ. Особенно много их в Берлине, где частные школы снабжают высшие классы гимназий и реальных школ значительным числом хорошо приготовленных и молодых учеников..."

Н.А. Добролюбов. Заграничные известия



08.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Островский А.Н.

А.Н. Островский. Клубные сцены, частные театры и любительские спектакли

Островский Александр Николаевич (1823 - 1886) - выдающийся русский драматург, член-корреспондент Петербургской Академии наук.

А.Н. Островский пишет: "Театральная монополия принесла значительный вред развитию сценического и драматического искусства в России тем, что способствовала возникновению клубных и прочих тому подобных сцен.

Всякое стеснение естественного роста производит неправильности в развитии, уродства. Так было и с русским драматическим искусством...

... Я не осуждаю ни любителей, ни их занятий драматическим искусством, аматеры бывают во всех родах искусства; положение артиста, художника в обществе представляется заманчивым, жизненный путь их издали кажется таким гладким и красивым, что желающих идти по этому пути всегда будет больше, чем действительно призванных. Я только настаиваю, что не следует выдавать за искусство любительскую игру и брать за нее деньги. Это вредит правильному развитию вкуса и постановке ясных художественных принципов. Где нет строгих принципов, там разврат. Не различать добра от зла - нравственный разврат, не различать хорошего от дурного, изящного от неизящного - разврат вкуса. Разврат и распущенность везде нехороши, а у нас, кроме того, и преждевременны."

А.Н. Островский. Клубные сцены, частные театры и любительские спектакли


А.Н. Островский. Записка о театральных школах

А.Н. Островский пишет: "К 50-м годам настоящего столетия сценическое искусство в Москве и Петербурге принялось прочно; насажденное умелыми руками, оно укоренилось и обещало сильный рост. Монополия сделала свое дело, она поставила императорские театры на ту высоту, на которой никакое соперничество уже не было им опасно, - и затем благовидного предлога для дальнейшего существования монополии уже не представлялось. Публика, привлекаемая замечательным изяществом исполнения на императорских театрах, все возрастала.

Начало 50-х годов настоящего столетия было хорошей эпохой для русского театра; если б тогда был дан хоть какой-нибудь простор национальному драматическому искусству, - оно бы расцвело пышным цветом. Но монополия, изменив своему первоначальному назначению и преследуя только чисто барышнические цели, продолжала теснить русскую сцену. Между тем в публике, которая успела уже удесятериться, жажда изящных удовольствий достигла сильной степени напряженности; интеллигентное меньшинство взялось во что бы то ни стало удовлетворить эту жажду, несмотря на монополию. Надо было придумать такие театры, которые запретить было бы нельзя или по крайней мере очень скандально. Этой заботой занята была вся мыслящая публика столиц. Много принесено было и материальных, и нравственных жертв, чтобы удовлетворить умственный голод публики; патриотические стремления деятелей того времени будут с честью помянуты в истории умственного развития русского общества. Наконец после долгих усилий средство было отыскано: решено было соединить театры с клубами и укрыть спектакли от преследования монополии названием семейных вечеров. Всякое стеснение естественного роста производит неправильности в развитии, уродства; таким уродством в развитии драматического искусства в России явились клубные театры..."

А.Н. Островский. Записка о театральных школах


А.Н. Островский. Записка о Театральном училище

А.Н. Островский пишет: "Целью учреждения при императорских московских театрах училища было образование постоянного запаса артистических сил для пополнения всех трупп. Училище поставляло для всех трупп театра молодых артистов, ловких, вполне готовых для сцены и воспитанных в известных, установившихся в московском императорском театре, традициях. Своим недавним процветанием московский императорский театр обязан был преимущественно своему училищу. Стройный ансамбль, живость и изящество исполнения только и возможны были при той богатой сценической технике, которою обладали бывшие ученики театрального училища.

Впоследствии, по экономическим соображениям, преподавание в театральном училище было сужено, уничтожены были классы драматические, обязательным оставлен только танцевальный класс, а театральное училище было приспособлено специально для балета. Неудобство этой меры сказалось скоро: когда открылась надобность пополнять драматическую труппу молодыми силами, то за неимением артистов, обладающих сценическою техникой и подготовленных правильным обучением, пришлось довольствоваться неловкими и неумелыми, но уже имеющими некоторую известность и дорого себя ценящими актерами провинциальных и любительских сцен..."

А.Н. Островский. Записка о Театральном училище


А.Н. Островский. О наградных бенефисах

А.Н. Островский пишет: "По-настоящему бенефисы, кроме юбилейных, не следует давать никому, так как за бенефисы платится уже деньгами. Распоряжение о наградных бенефисах так было неожиданно, что удивило всех, и публику, и артистов. Не удивились только артистки; но тем простительно не удивляться, что им дают очень большие деньги. Они не говорят: "Мы необыкновенные таланты", а говорят: "Нам платья дорого стоят".

Цель, с которой придуманы эти новые бенефисы, хотя понять и можно, но оправдать нельзя. Эти добавочные бенефисы называются наградными. Какие же подвиги должен совершить актер, чтобы получить чрезвычайную награду - два бенефиса в год, один деньгами, другой натурой?

Из состоявшихся уже, в продолжение двух сезонов, бенефисов надо прийти (оказывается) к заключению, что эта чрезвычайная награда дается не всегда за сценические заслуги, а иногда - за особенную угодливость перед начальством и раболепство; а эти добродетели заслуживают порицания, а не награды..."

А.Н. Островский. О наградных бенефисах



07.09.2010 в библиотеку сайта "Литература и жизнь" добавлены следующие материалы.

Иловайский

Д.И. Иловайский. Начало Руси. "Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю"

Иловайский Дмитрий Иванович (1832 - 1920) русский историк и публицист, монархист.

Д.И. Иловайский пишет: "Происхождение настоящего труда следующее. Когда я задумал приступить к изложению Русской истории в довольно значительных размерах и в обработке, по возможности соответствующей научным требованиям настоящего времени, я принужден был остановиться над самым ее началом. От писателя, предпринимающего обозрение целой истории какого-либо народа, несправедливо было бы требовать точных самостоятельных исследований по всем вопросам второстепенной или третьестепенной важности, которые он встречает при последовательном движении своего труда. Но он не вправе уклониться от посильного решения вопросов первостепенной важности, а тем более обойти такой существенный предмет, как происхождение государственного быта, и ограничиться изложением какой-либо теории, хотя бы доселе и господствовавшей, не подвергнув ее тщательному пересмотру и не попытавшись прийти к какому-либо положительному убеждению. Сообразно с тем я и поступил в своих приготовительных работах. Пересмотр вопроса о происхождении русской национальности и русской государственности повел меня далеко в глубь прошедших веков; привел в скифские и сарматские дебри; заставил пересмотреть и теории о других народностях, имевших когда-то близкие отношения к Руси, в особенности о болгарах. Результаты своих розысков, постепенно обнародованные в разных изданиях и во многом не согласные с существовавшими доселе теориями, я предлагаю в настоящей книге собранными вместе, несколько дополненными и приведенными во взаимное соответствие. Эти работы отчасти облечены были в полемическую форму, которая в данном случае оказалась наиболее удобною для выяснения исторической истины. Они отвлекли меня на значительное количество времени от задуманного труда, т.е. обозрения Русской истории с самого ее начала до нашего времени. В настоящую минуту, благодарение Богу, я могу представить вниманию просвещенного русского общества вместе с результатами своих разысканий о начале Руси и первую часть самого обозрения. В этой первой части я открываю изложение Русской истории действительным историческим событием, т.е. осадою Царьграда; а летописные басни о варягах переношу на их настоящее место, т.е. в замечания о нашей книжной словесности..."

Д.И. Иловайский. Начало Руси. "Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю"


"Жёлтые" новости наших проектов


Сентябрь 2010

Внимание! Внимание!

Нынче у нас Из-ряда-вон-выходящая новость!!!

Свадьба

Всё! Свершилось!

Можете поздравить Мэгги - она вышла замуж в третий (и надеюсь последний) раз!

Перый раз она была замужем (неудачно) за Бобой Феттом.

Второй раз - за Алексом-Палпатином (ещё менее удачно, потому, что он норовил перетащить игровой брак в виртуальный).

И вот наконец-то (!) она вышла замуж за Сентябрьского Лиса (то есть за Грегорио Рамиреса)!

Описание на Wild West

Обсуждение событий в теме Хочу жениться!




Наши проекты

Монастыри и храмы Северо-западаЛитература и жизнь. Проблемы современной литературыПолитический детектив. Англия 1931RPG Настоящие Звёздные Войны - IIRPG. Проблемы, решения, реклама

ВЕРНУТЬСЯ НА НАЧАЛО СТРАНИЦЫ


Hosted by uCoz